Глава 3. «Всегда есть причины бояться»
Я знаю… знаю. Мой страх не обоснован. Нельзя просто бояться другого человека. Но что если это его собственное представление о самом себе? Что если он сам откровенно считает себя чудовищным? Является ли он тогда таковым? Быть может, он ошибается, ведь, так или иначе, но все, что он показывает окружающим, является отражением его мыслей. Он хочет верить, что в нем есть добро и милосердие, но черное отчаяние гложет его сердце, и оно темнеет.
Глаза. Они отражают все. Он может прятать это глубоко внутри, но не всегда получается. Он смотрит на меня так, как если бы любил и ненавидел одновременно. Это мучает меня. Пугает. Я закрываюсь в себе.
И эта чертова татуировка. Зачем я набила ее тогда? Глупо. Человека уже нет, а след на теле оставлен. Словно клеймо.
Я не могу не думать о прошлом. Я все еще помню, как теплые губы шептали мне в последний раз — я не знала, что в последний: «Детка, я скоро вернусь. Обещаю…».
Он обещал. Почему не вернулся?
Теперь слева, внизу моей грудной клетки красуется маленькая черная бабочка, а под ней надпись: «Я помню тебя, Зейн».
Но сейчас на меня смотрят ревностным взглядом вовсе не карие глаза моего любимого человека. Эти глаза, они полны боли, страдания, но и презрения к окружающим. Будто говорят мне: «Я плевать хотел на твои воспоминания, убери эту гребанную татуировку».
Как мне вынести такой взгляд? Я не справляюсь с ним. Он слишком силен. Не подпускает к себе. Мучает. Отпускает. Возвращает назад. Вновь гонит прочь. Это игра. Так не должно быть. Но происходит всегда. Не понимаю. Я его не понимаю. Но вижу насквозь.
Вот его красивые пальцы погружаются в длинные волосы. Он откидывает темные кудри назад; надменно кривит губы, а после переводит взгляд на Луи. Да. Я знаю об этой их «дружбе». Для Гарри нет преград.
Сейчас его глаза цвета малахита устремлены на меня, и его взгляд утверждает, что я принадлежу лишь ему. А потом он отвернется и уйдет с Томлинсоном.
Я не знаю, о чем они говорят, чем занимаются. Но то, как Гарри ловит хитрый прищур голубоглазого приятеля, вынуждает меня ненавидеть Луи лишь сильнее. В этот же миг я презираю и Гарри. Они мне противны. Оба. Потому что нарушают то, что могло бы родиться. Они — друзья. Но не те, которые просто вместе выпьют скотча.
Гарри держит Томлинсона при себе, совсем близко. И мне начинает казаться, что вскоре он подарит меня Луи. От этого холод окутывает все мое сердце и душу. Я боюсь. Я боюсь их обоих.