- Да хоть и три. А было ей, кстати, шесть. Но всё равно понять она ничего не могла. Она тогда только слёзы мои переживала. Коротала со мной одинокие ночи. Много их тогда у меня было, Алёша. Это сейчас ты о сердце моём заботишься.
- Ну-ну, - примирительно прогудел Алексей Афанасьевич. - Ты всё-таки не сгущай. Не так уж всё и страшно было. Да и у кого за двадцать лет жизни ничего такого не случалось? У кого?
- Конечно, - вздохнула Ольга Андреевна. - У других и похуже случается. И вовсе ломается жизнь, и трагедии всякие.
- Ну вот видишь! Не так уж всё плохо у нас. И я не такой уж плохой, оказывается. Верно?
- Верно, верно, - слабо улыбнулась Ольга Андреевна.
Но Алексей Афанасьевич ощутил потребность окончательно самоутвердиться и добавил:
- А чей объект потом три года Красное знамя держал? Кто знак «Отличный строитель» получил? Кто строительный институт потом кончил? Кто этой весной в Москву на слёт ездил? Думаешь, легко всё далось?
- Знаю, знаю, Алёшенька, нелегко.
- Вот именно. И всю жизнь мы с тобой каждую копейку считали. А эта? Ну чего ей не хватает? Училась бы, работала, себя уважала, так и её бы уважали.
У Ольги Андреевны снова навернулись на глаза слёзы.
- То ли кто сбил её в первый раз, - сказала она, - закрутил ей голову, поверила. То ли все теперь такие. Вон девушки в брюках все, курят больше ребят, водку пьют охотнее, чем вино, развязные - хуже, чем парни. Век, что ли, такой? Даже, мне говорили, в газетах об этом пишут.
- Газеты, газеты, - раздражённо произнёс Алексей Афанасьевич. - Чего уж там на век сваливать! Проглядели девчонку, вот что я тебе скажу.
- Да как же за ней углядеть было?
- То-то и оно, что не знаю. И никто не знает. Болтовня одна у нас насчёт воспитания. А надо было, видно, лупить как Сидорову козу, чтоб боялась ослушаться родителей пуще огня. Да насчёт парней предостерегать - по женской линии. А теперь уж что, теперь поздно! Ну куда вот её сейчас понесло?
- К тётке Вере… уже не пойдёт… - всхлипнув, произнесла Ольга Андреевна. - Побоится пойти…
- Ну а куда ж тогда? К парням, что ли?
Ольга Андреевна покачала головой:
- Нет, Алёша, не пойдёт она к ним. Влюбилась она, вот что.
- Ну да! Знаем их любовь.
- Ей-богу, влюбилась. Я же вижу. И блюсти себя стала.
- А-а! Не говори мне об этом. Вон, видела, как она себя соблюла?
- Это с горя, Алёша. Точно, с горя. Что-то между ними случилось небось. Уж я знаю, когда с горя, а когда так. Знаю.
Алексей Афанасьевич недоверчиво посмотрел на жену:
- Ну и в кого же она, по-твоему, влюбилась?
- Уж в кого, не знаю. Знаю только, что жалеть её сейчас надо, Алёша, понимаешь?