Птичий перевал (Тычинин) - страница 4
Рядом пролетел и сел на цветок хлопушки толстый важный шмель. Он полазил по цветку, убедился, что тот закрыт, и принялся прокусывать стенку чашечки. Прокусив, запустил в дырку свой хоботок и блаженно замер, всасывая сладкий нектар. Данька сковырнул прутиком шмеля:
- Ишь, ворюга толстый! Не тебе припасено.
Колька неожиданно дёрнулся всем телом, ловко схватил на лету стрекозу.
- Дань, глянь-ка!
Данька покосился на стрекозу.
- Не видел я их, что ли? Такая ж пучеглазая, как и ты.
Колька не обиделся, только часто заморгал и сейчас же заспешил:
- А помнишь, нам Евгения Фёдоровна рассказывала, какие у стрекозы глаза? Она видит и спереди, и сзади, и сверху, и снизу-кругом! Здорово, да? А какие летуны эти стрекозы! Речка вон где, на станции, а они-сюда…
- Ну, замолол, Емеля,-остановил приятеля Данька.-Ты лучше скажи: катанём в Каменку? Скоро твой батька проедет. Он свой паровоз под семьсот третий состав готовил.
- В Каменку-то? А чего ж, можно. Вот только батяня не заметил бы, да? Он и то давеча говорит: «Увижу ещё раз, что на поезда с Данькой цепляешься, ремня дам. И Марье Блинчиковой скажу». Это Шурка, не иначе, наябедничала.
- Почему Шурка?- с горячностью вступился Данька.- Она у вас хорошая, не ябеда.
Далёкое пыхтенье паровоза заставило ребят вскочить на ноги. Внизу показался длинный товарный состав. Цепочка красных вагонов послушно повторяла все извилины рельсового пути. Редко, с натугой выбрасывая клубы пара, паровоз медленно приближался.
- Так едем? Думай скорее!- нетерпеливо воскликнул Данька, переступая босыми ногами.
- Боюсь я… Батя заругает.
- Эх ты, герой… Шляпа!- презрительно выпалил Данька.
На этот раз Кольку задело за живое. Он вспыхнул.
- А ты герой, что ли, да?
- А может, и буду героем?
- Как же, держи карман шире. Разве с такой фамилией бывают герои?
- А почему нет?- озадаченно спросил Данька.
Паровоз подошёл ближе. В окне будки показалась голова машиниста. Ребята снова нырнули в траву. Мощно выдыхая пар из короткой трубы, лязгая рычагами, паровоз поравнялся с ребятами. На минуту показалось строгое худощавое лицо Соколова. Ребята совсем затаились. Но машинист и не смотрел в их сторону. Держа руку на регуляторе, он внимательно всматривался вдаль. Потянулись вагоны.
- Так почему?-повторил свой вопрос Данька.
- Потому. Кто герои? Чкалов, Громов, Гастелло, Кожедуб… Вот какие фамилии. А то-Блинчиков. Тоже мне-герой, да?
В первую минуту Данька не нашёлся, что ответить. Потом сообразил.
- Ты ещё скажешь, героев по фамилиям подбирают? А Иванов, или там Петров и прославиться не могут?