– Нам важна каждая деталь. Напишите доклад, отправьте, – посоветовал Тед, лишь бы что-то сказать.
– Куда? – изумился тот. – И потом, какое дело Ассоциации до кафе в Измайловском парке?
– Где? – изумился в свою очередь Тед.
В конце концов Донелли пошел спать, а Карон грустно посмотрел на опустевшее лобби. Вчерашняя девушка так и не появилась.
Конечно, он мог ее не заметить, она могла вернуться раньше, чем он занял этот свой наблюдательный пункт, но Тед почему-то был твердо уверен, что она в отель не вернулась. «И где же она? Осталась где-то в Москве? У нее наверняка есть здесь знакомые… А может, и отношения какие-то», – грустно думал он, раздеваясь в номере. Против обыкновения, свои вещи он не развесил аккуратно в шкаф, а разложил кое-как на второй половине огромной кровати. Ему казалось, что таким образом не бросалось в глаза его ставшее томительным одиночество.
Спал он ужасно. То ли дело было в огромной порции рыбного ассорти, которое он заказал на ужин, то ли дело было в крепком кофе, который он пил целый вечер, то ли в снах, которые ему снились. А сновидения были красочные, словно фильм, и стремительные, словно уносящийся поезд. От этого сочетания становилось тревожно и даже страшно. Тед во сне пытался найти дорогу домой, к своему дому с глициниями, но дорога, на которую он наконец вышел, была бесконечна, а сил у него уже не оставалось. Ему казалось, что еще совсем немного, еще один пригорок, и покажется его дом. Потом вдруг так же, во сне, он наконец очутился в своей гостиной, но страх его не исчез, и одиночество охватило кольцом и сковало. Тед во сне вдруг понял, что одиночество и страх – это вещи связанные. А самое главное, он больше не был уверен, что этот дом – его дом. Ведь совсем не было запаха глициний.
Проснулся он совершенно невыспавшимся. Он посмотрел в окно – только-только встало солнце. Город еще не шумел, и только слышались голоса грузчиков, разгружающих что-то во дворе отеля. Тед быстро прошел в душ, кое-как оделся и спустился вниз. В лобби почти никого не было, дежурные администраторы тихо переговаривались.
– Доброе утро, – улыбнулись они, завидев Карона, – чем можем помочь?
– Кофе. С молоком, и что-нибудь поесть, – сказал он и устроился поближе к огромному мраморному столу администраторов. Теду совершенно не хотелось сейчас быть одному. Он и голодным-то не был, просто казалось – ароматный кофе и сытная еда приведут в порядок нервы, успокоят и создадут видимость домашнего уюта. Карон совершенно не мог понять, что так мешало ему ночью.
Действительно, после завтрака стало лучше. И голоса сотрудников отвлекли от ночного беспокойства, и появление новых гостей, и вся эта праздничная суета отеля сыграли свою роль. «А у них здесь хорошо. Дело не только в этом богатстве, которым они окружили людей. Здесь… как бы это сказать… Здесь – по-человечески», – неожиданно подумал Карон и, уже совсем успокоившись, решил, что вечером опять придет в лобби в надежде встретить незнакомку.