– Но с чего ты вообще взяла, что твоё состояние – это болезнь?
– Так говорят врачи. Да я и сама понимаю, что это не нормально, но не могу с собой ничего поделать. Будто против своей воли тебе звоню. Да какая, впрочем, теперь уже воля… – махнула она рукой.
– А если они ошибаются? Врачи. Что, если это никакая не болезнь? Если всё совсем наоборот? Что, если это они все больны?
Мама грустно засмеялась.
– Все психи именно так и считают, сынок. На то они и психи. Но даже если врачи и ошибаются, от этого симптомы не становятся легче. Я страдаю. Понимаешь? Вижу, что понимаешь. Знаешь, о чём я говорю. Это ужасное состояние. И у меня сердце кровью обливается, когда вижу, что ты тоже столкнулся с той же бедой. Да ещё и в таком раннем возрасте. Наверное, это наследственное. Я уж и не знаю… – Она опять вздохнула и отчего-то поморщилась.
– А как ты поняла про меня?
– Иначе ты меня не слушал бы. Да и вообще вряд ли приехал бы сюда. Даже по голосу было слышно, когда звонила тебе. Пока ты добирался, я только и делала, что убеждала себя в том, что ошиблась. А как увидела, поняла: не ошиблась. У тебя на лице всё написано. – Она охнула, глубоко вздохнула и прикрыла глаза.
Я прекрасно знал, что так бывает, когда у неё начинает болеть сердце. Уговорил прилечь и помог поудобнее устроиться на койке, больше похожей на тюремные нары, чем на кровать.
– Как мне вытащить тебя отсюда?
– Ох, не нужно, Коленька. Тебе сейчас о своём здоровье надо думать. Я уже старая, своё отжила. Буду вам обузой, да к тому же опасной обузой. Мария, опять же, не одобрит. Устраивайте свою жизнь, растите Юленьку. А мне недолго мучиться осталось. Здесь таких, как я, контролируют. Таблетки специальные дают, чтобы моторчик поскорее износился. Глядишь, через месяц-другой и решится всё.
– Ты меня слышишь? Мы сегодня едем домой! Обещаю!
Она снова вздохнула и промолчала.
Но всё оказалось гораздо сложнее, чем я себе представлял, когда давал маме обещание. Трудности начались со скандала, который пришлось устроить надзирательнице, чтобы та помогла попасть на приём к главному врачу. Им оказался интеллигентного вида старичок. Невысокого роста в элегантных очках с позолоченной оправой. Его седые, но всё ещё густые вьющиеся волосы были уложены в безупречную причёску. На рабочем столе, как, впрочем, и во всей обстановке кабинета, царил идеальный порядок. Когда я вошёл, главврач неспешно подписывал какие-то документы и даже не взглянул в мою сторону.
Я не стал дожидаться, когда старичок удостоит меня вниманием и, пройдя через просторный кабинет, сел в удобное кресло у стола. Врач продолжал подписывать бумажку за бумажкой и старательно делал вид, что не замечает меня. Когда последний документ был подписан, он аккуратно сгрёб их в одну стопку, уложил в папку и вдавил кнопку на краю широкого стола. Вошла секретарша, которая, увидев меня, на мгновение замерла. Она не рассчитывала встретить здесь посетителя, потому что не видела, как я прошёл в кабинет. Видимо, отлучалась куда-то из приёмной. Девушка забрала папку и ретировалась хорошо поставленной походкой подиумной модели.