Почувствовав вторжение его отвердевшей плоти, Морриган закричала от боли, и Киган рывком поднял голову.
– Я у тебя первый? – выдохнул он.
Она кивнула.
– О боги! – Он прижался лбом к ее лбу и прошептал: – Ты должна была мне сказать. Я был бы тогда осторожнее. Я бы…
Ее губы остановили поток слов. Морриган поцеловала Кигана, снова воспламенив в себе восхитительный жар, который был лишь притушен. Ее тело уже привыкало к нему. Она беспокойно задвигалась, желая большего.
И Киган ответил ей, отстранившись, чтобы видеть ее глаза. Их тела соединились и снова разошлись. Морриган выкрикнула его имя, а он требовательно прижался к ее губам и прошептал:
– Ты – мой огонь…
Киган лежал, обнимая Морриган, и смотрел, как угасает свечение ее кожи. Сказав, что она его зачаровывает, он сильно приуменьшил то, что чувствовал. Все начиналось как любопытство, как обычное физическое притяжение, а сейчас – признался он самому себе – его интерес к ее способностям превратился во что-то необычное, чего он раньше никогда не чувствовал, занимаясь любовью. Она ошеломила его.
Кай был прав, когда подколол Киган насчет его желания получить Мирну ради власти, которую она могла бы ему дать. Высокий статус и власть давно были его путеводным светом. Забавно, но сейчас он действительно обрел свет. Он посмотрел на Морриган. Глаза закрыты, лицо расслаблено. Киган накинул на нее край одеяла, она вздохнула и еще теснее прижалась к нему.
Да светится чаша Эпоны, она была девственницей! Ему это даже в голову не приходило, она ведь была такой необузданной, такой страстной. Морриган была сама противоречивость. Она обладала магией Великой жрицы, но как же она удивлялась своим способностям! Она пылала страстью и желанием, но оставалась нетронутой, пока он не овладел ею.
Овладеть ею… эта мысль постоянно крутилась у него в голове. Он хотел ее, в этом нечего было и сомневаться. Но здесь было нечто большее, чем просто физическое желание и жажда ее власти. Морриган затронула в нем скрытые струны, о которых он даже не подозревал. Да, Мирна его зацепила в свое время, но она была бесцветным отражением Морриган, ее огненного пламени.
Может ли быть, что Эпона предназначила его для Морриган и его реакция на нее – природная? Киган нахмурился. Он никогда раньше не осознавал, каково быть чьей-то половинкой, быть с кем-то родными душами. Конечно, когда он ухаживал за Мирной, он подумывал об этом. Великие шаманы обсуждали между собой судьбоносную ответственность мужа Избранной, особенно учитывая, что у нынешней Избранной дочь как раз в брачном возрасте. Они рассуждали о том, каково будет любить женщину, которую предназначила тебе в мужья богиня. Киган вспомнил, как частенько отпускал на эту тему язвительные замечания и издевался, что, может, хоть женщина от богини будет без типичного женского дара – постоянного ворчания и недовольства.