– Не слушай его, если понимаешь, что он говорит неправильные вещи, – твердо сказал Де. – Если его слова эгоистичны, злы или лживы, не слушай его.
– Ты всегда можешь обратиться к свету, милая. Камни и деревья, в которых ты чувствуешь дух земли, – это свет и добро, – добавила Ба.
– И мы будем рядом, чтобы помочь тебе, малышка Морги, – ворчливо проговорил дедушка и похлопал ее по руке.
– Мы всегда будем рядом, милая. Мы будем с тобой.
Морриган улыбнулась, вспоминая, как потом бабушка обняла ее и отвлекла, попросив помочь нарезать на кубики сливочную помадку. Но она не смогла отвлечься, во всяком случае, надолго. Той же ночью она пошла на восточный край пастбища к огромной иве, под которой покоилась надгробная плита. Одна плита на двоих с простой надписью:
ШЕННОН И КЛИНТ
ЛЮБИМАЯ ДОЧЬ И МУЖЧИНА, РОЖДЕННЫЙ,
ЧТОБЫ ЛЮБИТЬ ЕЕ
Морриган была тогда еще маленькой и не понимала всей необычности этой надписи. Обычно на могилах были выгравированы полные имена умерших и даты рождения и смерти. В конце концов она спросила об этом Де, но он только сказал, что главное – это слова, написанные на могильном камне.
В тот день Морриган вошла под свисающие занавесом ветви плачущей ивы, что обрамляли могилу, и смахнула с надгробья опавшую листву. Потом провела пальцем по имени матери.
– Как бы я хотела, чтобы ты была здесь, – шепотом сказала она. – Или хотя бы точно знать, что один из голосов ветра принадлежит тебе. – Морриган прислушалась, надеясь, что мама скажет, что действительно разговаривает с ней при помощи ветра. Но ничего не услышала, кроме шелеста ивовых листьев.
Стояла полная тишина. Потом она отвернулась от могилы, и вот тогда-то все и произошло. Морриган вспомнила, что внезапно солнце зашло за облака, и она задрожала от резкого и холодного порыва ветра. И в том ветре она внезапно услышала: Слушай свое сердце, и ты узнаешь меня…
Морриган моргнула и вернулась в настоящее. Она решительно закрыла старый дневник и сунула его в коробку. Она не хотела вспоминать тот день. Ее и так много лет преследовали слова бабушки и деда, сказанные тогда. Нечего сегодня переживать их заново. Она схватила очередную тетрадь дневника.
– Что-нибудь приятное… что-нибудь светлое… вот что мне нужно, – пробормотала она и радостно вскрикнула, увидев среди тетрадей одну в ярко-розовой обложке. Она выхватила ее. – Да, это она. Точно, здесь! – И с улыбкой стала читать дневниковую запись, которую сделала в тринадцатилетнем возрасте.
4 ноября
Дорогой дневник,
господи, сегодня случилось нечто совершенно потрясающее! Да, сегодня холодно, но мне надо было потренировать Голубку, и мы с ней галопом поскакали через огромное пустое поле к Священной роще. Где-то на середине пути мы спугнули индеек. Они взлетели и перепугали нас до смерти. Голубка рванулась вперед, потом, видно, ударилась обо что-то копытом и споткнулась, и я с нее упала. Представляешь? Я никогда не падала с лошади. Ну, это не было очень больно, и я больше беспокоилась за Голубку, чем за себя. Она сильно прихрамывала, и я подумала, что она могла сломать ногу. Я заставила ее стоять смирно и стала ощупывать ногу. Я жутко испугалась, меня трясло, по щекам текли слезы, и вдруг я поняла, что МОИ РУКИ СВЕТЯТСЯ! Да, так и было. На самом деле казалось, что они светятся изнутри, как маленькие свечки. Не могу дождаться, когда придут домой Ба и Де и я расскажу им!