Пригревшись под солнцем, я через часок услышал шум приближающего состава. Сбив фуражку с носа на затылок, потянулся, выпрямил ноги и широко зевнул, хотя спать не хотелось.
Пшикая паром из-под колес, паровоз протащил состав и, поскрипывая тормозами, подогнал его к перрону.
– Похоже, мой, – пробормотал я.
– Не только твой, и наш тоже, – хмыкнул кто-то рядом.
Повернув голову, я увидел рядом на скамейке двух лейтенантов с танками в петлицах.
«Точно, в Казани же танковое училище. Похоже, оперившаяся молодежь вылетела из своего гнезда».
– В Москву? – спросил я.
– Пересадка у нас там, – кивнул один из лейтенантов. – Лейтенант Григорьев. Александр.
– Виталий Мишин, лейтенант запаса, – последнее я добавил, чтобы пояснить отсутствие знаков различия. Таких в запасе за все пребывание на вокзале я видел двоих. Один – командир вроде меня, другой, похоже, из сержантского состава.
– Руслан Ибатуллин, – протянул руку второй.
– Ну что, идем? – спросил Григорьев.
– Он тут стоять будет с полчаса, так что успеем, – ответил я. Продираться сквозь выходящих пассажиров мне не хотелось. – Минут через десять можно идти устраиваться, поспокойней будет.
– А вы кем были? – спросил Григорьев.
– Командир пулеметного взвода.
Я сам не знаю, почему представился командиром пулеметчиков, хотя думаю, просто так, от балды, благо в этом оружии немного понимаю. Даже читал очерк о боевом применении во время финской войны пулеметов «максим».
– А почему в запас ушли?
– Я «пиджак».
– Что?
– «Пиджаками» называют не кадровых командиров, а тех, кто пришел после военной кафедры. Так понятно?
– Да, – кивнули молодые.
– Я три года на физматематическом факультете отучился, а тут комсомольский набор. Дали младшего лейтенанта, и пошел служить. За два года успел лейтенанта получить, как раз месяц назад, перед тем как в запас ушел. Вот хочу восстановиться и продолжить учебу.
– Понятно, – опять, как болванчики, кивнули мои собеседники.
«Уф-ф, вроде пошло. Прошла деза. Если что, есть версия, кто я и откуда», – подумал я, облегченно вздохнув.
– Кстати, можно идти, перрон посвободнее стал, – кивнул в сторону поезда, который состоял из трех купейных вагонов, вагона-ресторана и шести плацкартных за ними.
Командиры подхватили фанерные чемоданчики с оббитыми железными уголками углами, а я свой сидор.
У танкистов был третий купейный вагон, у меня пятый плацкартный, сразу за вагоном-рестораном, поэтому, попрощавшись, мы разошлись.
– Билет, – протянула руку женщина в форме. – Ваше место седьмое, проходите.
Проходя по узкому коридору, я рассматривал попутчиков: кто устраивался, кто спал, а кто играл в шахматы. Дойдя до своего места, я кинул сидор в изголовье. Место у меня оказалось внизу. Вместе со мной ехали женщина с трехлетним мальчишкой и старый дед. Видимо, семья. Обращались они друг к другу по именам. Старик, немного помявшись, попросил поменяться местами, тяжело ему было забираться на верхнюю полку. Подумав, я легко согласился.