Я сглотнула, пытаясь не смотреть на ехидную улыбку Дарклинга.
– Мал, Дарклинг…
– Не хочу о нем больше слышать! И о Равке, и об усилителях – обо всем! – Он резко рассек рукой воздух. – С меня хватит. – Мал крутанулся на каблуках и решительно пошел к двери.
– Стой! – Я побежала за ним и потянулась к его руке.
Парень так быстро развернулся, что я едва в него не врезалась.
– Не надо, Алина.
– Ты не понимаешь…
– Тебя передернуло. И попробуй скажи, что нет.
– Да, но не из-за тебя!
Парень грубо рассмеялся.
– Я знаю, что твой опыт небогат. Но я целовал достаточно девушек, чтобы знать, что это значит. Не беспокойся. Больше этого не произойдет.
Слова ударили меня, словно пощечина. Мал захлопнул за собой дверь.
Я замерла, глядя на нее. Потянулась и дотронулась до костяной ручки.
«Ты можешь все исправить, – сказала я себе. – Сделать все правильно». Но я продолжала стоять, как статуя. Слова Мала звенели в ушах. Я закусила губу, чтобы сдержать всхлип, от которого сотрясалась грудь. «Вот так, – подумала я, и по щекам потекли слезы. – Чтобы прислуга не услышала». Между моих ребер зародилось неприятное чувство – твердый, яркий осколок боли, пронзивший меня под грудину и давивший на сердце.
Я не слышала, как приблизился Дарклинг, только ощутила его присутствие. Его длинные пальцы убрали волосы с моей шеи и замерли на ошейнике. Когда он поцеловал меня в щеку, его губы были холодными.
Рано утром я застала Давида на крыше Малого дворца, где начали устанавливать его гигантские зеркальные тарелки. Он создал временное рабочее пространство в тени одного из куполов, и оно уже сплошь покрылось блестящими осколками и листками черновиков. Легкий ветерок шелестел их краями. На полях одного из них я узнала каракули Николая.
– Как идут дела? – спросила я.
– Лучше, – ответил парень, изучая гладкую поверхность ближайшей тарелки. – Думаю, я правильно рассчитал кривизну. Скоро мы сможем их опробовать.
– Как скоро? – Нам продолжали приходить противоречивые доклады о местоположении Дарклинга, но если он пока и не закончил создавать свою армию, то времени явно осталось мало.
– Через пару недель, – ответил Давид.
– Так долго?
– Мы работаем не на скорость, а на качество, – проворчал он.
– Давид, мне нужно знать…
– Я уже рассказал тебе все, что знал о Морозове.
– Дело не в нем. Не совсем. Если… если я захочу снять ошейник… Как мне это сделать?
– Никак.
– Не сейчас. Но потом, когда мы…
– Нет, – перебил Давид, не глядя на меня. – Он не такой, как другие усилители. Его нельзя просто снять. Тебе придется сломать его, нарушить структуру. Результат будет катастрофичным.