– Насколько?
– Точно сказать не могу. Но, уверен, Каньон в сравнении с ним покажется незначительной помехой.
– О… – тихо произнесла я.
Значит, такой же результат ждет с оковой. Кем бы я ни становилась, обратного пути нет. Я надеялась, что видения – последствия укуса ничегои, и его действие каким-то образом прекратится, когда рана заживет. Но, похоже, этого не произойдет. А даже если и заживет, я все равно буду навсегда связана с Дарклингом через силу ошейника. И вновь в моей голове возник вопрос: почему он не захотел лично убить морского хлыста и связать нас еще более крепкими узами?
Давид взял пузырек с чернилами и начал крутить его между пальцами. Вид у него был несчастный. «Не просто несчастный, – подумала я. – Виноватый». Это он скрепил нашу связь и навечно обмотал мою шею цепями.
Я ласково забрала у него пузырек.
– Если бы ты отказался, Дарклинг просто нашел бы кого-то другого.
Парень дернулся, изобразив что-то среднее между кивком и пожатием плечами. Я поставила чернила на дальний край стола, куда не могли дотянуться его дрожащие пальцы, и развернулась, чтобы уйти.
– Алина…?
Я остановилась и оглянулась. Щеки парня залились яркой краской. Теплый ветерок взъерошил его косматую копну волос. Слава святым, его ужасная стрижка начала отрастать.
– Я слышал… слышал, что на корабле была Женя. С Дарклингом.
Мне стало немного грустно за подругу. Значит, Давид не был безразличен к ней.
– Да.
– С ней все хорошо? – спросил он с надеждой в голосе.
– Не знаю, – не стала я кривить душой. – Было, когда мы сбежали. – Но если Дарклинг знал, что она нас отпустила, то мог и наказать девушку. Я замешкала. – Я молила ее уйти с нами.
Давид поник.
– Но она осталась?
– Не думаю, что у нее был выбор. – Самой не верилось, что я оправдывала Женю, но мне не хотелось, чтобы мнение Давида о ней изменилось в худшую сторону.
– Я должен был… – Похоже, парень и сам не знал, как закончить это предложение.
Мне хотелось сказать ему что-то утешительное, обнадеживающее. Но в моем прошлом накопилось так много ошибок, что в голову не приходило ничего, что не отдавало бы фальшью.
– Каждый делает то, что в его силах, – пробормотала я.
Тогда Давид посмотрел на меня, и на его лице читалось сожаление. Что бы я ни говорила, мы оба знали жестокую правду. Мы стараемся изо всех сил. Делаем все возможное. Но, как правило, от этого ничего не меняется.
* * *
Мое мрачное настроение продержалось аж до следующей встречи в Большом дворце. План Николая, похоже, работал. Хоть Василий все еще приходил на собрания совета министров, с каждым разом он являлся все позже и позже, и частенько засыпал на них. Однажды, когда он не пришел, Николай вытащил его из кровати, радостно настаивая на том, чтобы брат быстрее одевался, так как без него мы не справимся. Василий, который явно страдал от похмелья, вытерпел половину собрания, покачиваясь во главе стола, прежде чем выбежать в коридор и шумно осквернить лакированную вазу.