Опять молчание.
Круговая порука? Вам же хуже!
– Кто старший в артели?
Опять молчание. Но взгляды скрестились на одном из плотников, здоровущем мужике лет тридцати.
Алаис перевела взгляд на солдата, который неотлучно следовал за ней.
– Взять его. И выпороть на конюшне.
Двое из четырех ее сопровождающих вмиг подскочили к мужику, завернули тому руки за спину, согнули, так что он шлепнулся перед Алаис на колени.
– Пятьдесят плетей, – равнодушно произнесла девушка.
– Помилуйте, госпожа!
О, немой заговорил? Понял, что это не пустые угрозы. А пятьдесят плетей – это либо смерть, либо увечье, либо (если очень-очень-очень повезет) просто болезнь, но долгая, не менее полугода. Если нет заначки на черный день – все равно смерть.
Алаис прищурилась.
– Кто делал этот стол? Последний раз спрашиваю?
– Мирви и Фульк, – последовал кивок в сторону двоих плотников.
– Пять плетей за то, что не сказал сразу, и еще пять за то, что принял некачественную работу, – припечатала Алаис. – Этим двоим по двадцать пять плетей. Десять за испорченный стол, десять за то, что пытались мне соврать, пять за сговор. Цену испорченного дерева взыскать с них поровну. Переделать испорченный стол всей артелью, чтобы впредь думали, кому лгать. Пока не переделают – не кормить. Завтра с утра все проверю, – Алаис раздавала приказы ледяным тоном.
– Госпожа герцогесса!
О! Кто нарисовался! Господин управляющий, свеженазначенный. Алаис нарочито добродушно улыбнулась.
– Господин Кром, налицо саботаж свадьбы вашего тьера. Как вы думаете, с кого он за это спросит?
Подтекст просчитывался легко.
Я-то на свадьбе нужна живая, здоровая и счастливая. А ты – нет. Мне еще детей рожать, так что у меня есть время. А ты не оправдаешь надежд господина и будешь скормлен акулам. Так вот.
Кром дураком не был. И вызверился на плотников так, что Алаис только головой покачала. Плети стали неизбежны.
Что ж.
Сами напросились. В это время демократия не в почете, наоборот. За некачественную работу – получи плетей, за воровство – получи плетей (самым закоренелым могут и руку отрубить), за прелюбодейство – да-да, тоже получи плетей. И нигде, нигде не говорится о правах личности на самоопределение и прочих приятных мелочах.
Конституцию написать, что ли?
Алаис привычно задавила ненужные мысли и сосредоточилась на главном. Подготовка к свадьбе.
Род Ольрат.
Массимо опрокинул в себя дешевое пойло, хлопнул собутыльника по плечу и поднялся из-за стола.
– Поздно уже, пойду я…
И верно, ему было пора идти. Сегодня будет тяжелая ночь. Очень тяжелая.
Со времени того разговора с Шернатом прошло уже больше десяти дней. И за это время Массимо успел главное.