Но потом в центральной части кластерного мира прогремел взрыв, и надежда на то, что боя не будет, испарилась.
Сарджана первой опомнилась, первой и побежала на звук. Это даже злило Роувена: куда ее несет? Неужели она не понимает, что для нее это опасней, чем для остальных?
Несмотря на всю свою уверенность в спорах с Хионией, он не был убежден, что все получится и их не обманули. А если так, то любая неудача в этом бою будет его виной. Он не хотел никого терять или подставлять, но Сарджана все равно была отдельной историей. Роувен мог врать себе и делать вид, что его жизнь принадлежит только ему и ни от кого не зависит, лишь до тех пор, пока с главой клана Арма все было в порядке.
Они издалека увидели проплешину в лесу, образованную сломанными деревьями. Облака сияния там словно сгустились, они прилетели на бой, как падальщики слетаются на запах крови. Искореженные стволы деревьев были покрыты толстым слоем льда, а над ними парила белоснежная птица.
– Смотри, она все-таки создала крылья! – поразился Роувен. – Значит, проклятье разрушено?
– Нет, крылья – не руки, и даже они едва у нее получились. Эрешкигаль гораздо слабее, чем была раньше.
Тут Сарджана понимала побольше, чем он: она видела первый бой с Эрешкигаль и миг, когда чудовище было проклято. Значит, у них был шанс на победу, а слова Рошель оказались правдой!
Ледяная птица отчаянно сопротивлялась, но она, похоже, была здесь одна, никто ее не охранял. Эрешкигаль сражалась, как загнанное в угол животное, а не как хозяйка Иркаллы, у которой есть план. Роувен чувствовал окружающее ее удивление, переходящее в ярость.
До того, как на нее напали, Эрешкигаль была спокойна, она не сомневалась, что здесь, на тихом старом кладбище, ее не найдут. Она, привыкшая нападать, когда ей удобно, сама стала жертвой – возможно, впервые.
На сей раз Сарджана не спешила, она затаилась среди деревьев, и Роувен был благодарен ей за это. Значит, он мог, не беспокоясь о ней, вступить в бой.
Он заставил время вокруг Эрешкигаль замедлиться – но только вокруг нее, и от этого казалось, что гигантская птица увязла в воздухе, как в смоле. Близнецы Легио, пусть и не ожидавшие такого, воспользовались ее слабостью, поймали ее в облако разрушительной энергии, создавать которую могли только они. Роувен, который и сам когда-то был ранен этой силой, знал, на что она способна.
Другое существо погибло бы на месте, а Эрешкигаль вырвалась, справилась, заплатив за это окровавленными перьями. Она освободилась и от чар Роувена, и от заклинания близнецов, но это не значит, что она спаслась. На нее обрушилось пламя, способное растопить любой созданный ею лед – в этом Цезарий Инаний был на высоте.