Мистер Элбин. Я польщен.
Я. С чего это?
Мистер Элбин. Потому что меня зовут Джаспер.
К тому времени как Стивен вернулся с работы, я уже расправилась с полудюжиной глазированных пончиков.
Я. Имя Джаспер не годится.
Казалось, муж вот-вот расплачется.
Стивен. Почему?
Я. Потому что так зовут мистера Элбина, а у него очень плохая карма, значит, и у ребенка тоже будет плохая карма.
Стивен. Кто такой мистер Элбин?
Я. Ну, ты его знаешь. Парень из соседней квартиры.
Супруг хлопал глазами.
Я. Ну, ты же знаешь. Высокий, лет пятьдесят, голубые глаза, черное сердце.
Стивен (качая головой). Нет, не знаю.
Я. Хочешь сказать, что ни разу его не видел? Я почти каждую неделю встречаю его в лифте, коридоре, винном магазине или возле мусороприемника.
Стивен (пожимая плечами). Наверное.
Значит, так. Или мистер Элбин — плод моего воображения, или он меня преследует. Как бы то ни было, это ужасно.
Звонила мама и сказала, что похороны Люси были прекрасны. Множество друзей, цветов и, как было указано в завещании, свинг и шерри. До родов осталось три недели, лететь в Висконсин я никак не могла. И, если честно, я рада. Так я могу притвориться, будто ничего этого и не было.
Смерть Люси стала для меня страшным ударом. Бреду на работу возвращаюсь домой и заползаю в постель. Мне уже плевать, как я выгляжу. Плевать, что моя одежда напоминает театральные декорации. Все, что я знаю: скоро у меня родится ребенок, который никогда не познакомится с моей драгоценной Люси.
И Люси никогда не увидит моего ребенка.
Я вижу что Стивен за меня переживает. Каждый день он старается развеселить меня — приносит целую тарелку мороженого или контейнер кунжутного семени. Но меня ничего не интересует. Я могу лишь лежать и плакать.
Я все время напоминаю себе, что в мире существует равновесие. Кто-то приходит в этот мир, а кто-то его покидает. Бесконечно повторяющийся цикл.
Но как хочется, чтобы некоторые люди жили вечно.
Прочитав в газете, что Тэнги Блэр дали роль матери-одиночки в следующем мини-сериале, я распечатала почту и обнаружила открытку от Бианки Карсон.
Оказывается, ее новорожденную девочку весом три килограмма триста граммов назвали Серена.
Она украла нашу идею.
Ну и нахалка! Клянусь, я упомянула это имя, когда мы в прошлом месяце говорили по телефону. Зачем я только проболталась! Ведь в свое время Бианка присвоила нашу песню для свадебной процессии — сама она венчалась месяцем раньше. Горбатого могила исправит!
Посинев от злости, я позвонила Мэнди.
Мэнди. Ради бога, Эми. Успокойся! Можно подумать, у тебя украли туфли от Феррагамо.