- Нет, нет, нет! – кричал Олег, пытаясь нажать на курок.
Кикимора пронзила тело Теодора Кительсона и не торопилась вынимать коготь. Наконец курок поддался. Болт угодил кикиморе в макушку, чуть выше отверстия. Снаряд не пробил кору насквозь, а застрял в ней. Полость в голове кикиморы озарилась светом от искр. Только тогда она вынула коготь. Кикимора из черной сосны с огненным лицом и окровавленной когтем направилась к Олегу. Исполинский размер больше не пугал мальчика. Злость, та самая, которая некогда вела его в лес, вернулась и обратилась против ведьминой прислуги. Мальчик достал меч. В один шаг кикимора оказалась перед ним и нанесла секущий удар по ногам. Олег перепрыгнул деревянную лапу и забежал вперед. Рубящим ударом он поразил самое тонкое место, которым было место перехода ноги в тело. Нога с треском отделилась, а вместо крови и мышц, наружу, словно пух полетели клочки паутины. Кикимора закружилась волчком, пытаясь попасть по мальчику. Олег увернулся, а затем рассек вторую ногу в области шарообразного утолщения, напоминающего колено, и отпрыгнул в сторону. Кикимора, лишенная точки опоры, упала на землю. Леший тем временем поднял на руки Теодора Кительсона.
«Леший человечней, чем мне рассказывали», - подумал Олег.
- Закончи с ней, мальчик.
- Закончу, - сказал Олег и спокойной рукой зарядил одноручный самострел, что еще недавно бросил в траву.
Кикимора не собиралась сдаваться, даже лишенная обеих ног. Она ползла на руках к неприятелю. Голова ее тлела, а огонь спускался все ниже, но паук-кукловод все еще управлял деревянной марионеткой. Олег выстрелил в полость. Снаряд скрылся внутри. Кикимора рухнула на траву.
***
Мальчик стоял на холме. Вокруг лежали тела четырех minion de magica. От каждой кикиморы вверх поднимался столбик черного дыма. «Солнце» Теодора Кительсона почти рассеялось, большинство пылинок осели и освещали лишь траву. Тучи, как степенные небесные вельможи, степенно плыли по ночному небу прочь, заслоняя звезды. Луна вновь осветила поляну. Многое изменилось на ней с тех пор, как она пропала.
Олег спустился с холма, прихватив самострелы. Он вернулся в убежище, где застал Лешего стоящим над кроватью. Теодор Кительсон лежал на ней.
- Что с ним?.
- Кикимора пробила грудь. Почти насквозь. Задела органы. Он не может дышать.
- Он выживет?
- Не знаю...
Могло показаться, что Лешего дальнейшая судьба Теодора Кительсона волновала не больше, чем вопрос о том какая погода будет год спустя на другом краю Тридевятого Царства. Однако он стоял рядом. Он унес раненного с холма. Леший мог показать чувства лишь действиями. Ведь только они в итоге имеют значение.