Вот уже половина коробки лежит в виде горки пустой тары, бережно складируемой служанкой в углу в сундуке, чтобы во время разошедшейся гулянки, мы не переколотили драгоценную тару.
Вскоре уже Сергей пытался что-то сыграть на струнном инструменте, похожем на домру. Получалось у него не ахти, уж очень аппарат сильно отличался от привычной парню гитары, но он не сдавался. Впрочем, нам нравилось всё, что выдавали терзаемые им струны.
Чуть позже зашёл спор про оружие, маг попытался узнать у нас про автомат, но когда получил тот (с отстёгнутым магазином), скривился и вернул назад, сообщив, что в том нет ни грамма магии. Зато с рубаками и я мой товарищ быстро зацепились языками на теме клинков и доспехов. С особой гордостью я показал свой меч, выкованный нашими реконами из замечательной нержавеющей стали, которую я потом щедро полил своей кровью, придавая прочность. После этого клинок разрубал тонкую арматуры без всяких последствий для лезвия. У Сергея была чуть изогнутая сабля из какой-то музейной коллекции, распотрошенной по случаю в городе с серебряными украшениями рукояти и гарды, с накладками из драгоценного металла на ножнах. Оружие у него правильно называлось: польская карабела. После того, как я поработал над этим клинком, он стал конкурентом моему прямому мечу.
На какое-то время я просто выпал из окружающего мира. Тело веселилось, кричало, пело песни, запускало пальцы служанкам, которых волей виконта появилось в шатре с десяток, в корсеты и под подол, а сознание спало.
Пробудилось оно, когда дошло до соревнования прочности оружия. Ничего другого, как поочередно рубить по клинкам друг друга придумать никто не сумел, и какое-то время в шатре лязгала сталь, раздавались радостные или огорчённые крики. Гордо хочу сказать, что испытание выдержали лишь три единицы: мой меч, меч виконта и Серёгина карабела.
Потом я решил сделать подарок виконту и связался по рации с Колькой, попросив того отыскать в кунге сундук с дорогими (по меркам аборигенов) поделками стеклянные фигурки, лежащие отдельно с коробке, и направить сюда с кем-нибудь из деревенских.
Через сорок минут коробка была вручена мне знакомой парочкой мальчишек.
— Реджинальд! — с трудом ворочая языком, я позвал виконта. — Хочу оставить о себе хорошее воспоминание… посему вот… вручаю, — и я протянул мужчине стеклянную фигурку кабана, размером с гусиное яйцо. Без всякой раскраски, просто чистейшее стекло, искрящееся в лучах солнца, жаль, сейчас этот эффект глубокой ночью не продемонстрировать.
Кроме кабана, точнее секача, судя по прямым и длинным клыкам, поднимающим верхнюю губу, были фигурки нескольких животных: волка, собаки (вроде как сенбернара), двух хайцев, белки с орехом и рядом с парой орехов, лося, лебедя и пары лебедей, прижавшихся головами друг к другу и образующие «сердечко» длинными изогнутыми шеями. Все размером от куриного яйца до небольшого кокоса (лось).