Пиратами, глубинные их утопи!
Когда переругивающаяся парочка села в пришвартованную шлюпку (и как я ее сразу не заметила?) и отчалила от берега, меня накрыло невероятным облегчением. Дождавшись, пока они растворятся во мраке сумеречной ночи, я практически бегом направилась к центру. До трущоб добиралась исключительно по хорошо освещенным улицам, а когда оказалась в родном районе Сумеречья, старалась держаться в тени и не привлекать к себе внимания.
Окончательно успокоилась, лишь когда вошла в дом и, тяжело дыша, привалилась спиной к закрывшейся двери. Прислушавшись, удивленно констатировала отсутствие храпа. Странно, обычно отец к этому времени опустошает пару бутылок и уже видит тридесятый сон. Или я что-то перепутала и сегодня его смена?
Прозвучавший на кухне грохот и долетевший до меня запах гари уничтожил последнее предположение на корню. Смирившись с неизбежным, я глубоко вдохнула и пошла к источнику шума.
— Где шлялась? — хмуро зыркнув в мою сторону, осведомился папочка.
— Тебе-то какая разница? — Наверное, стоило промолчать и не провоцировать его, но я не сдержалась.
— Ты как с отцом разговариваешь?! — рявкнул он, сопроводив слова стуком кулака по столу.
Щербатые тарелки задребезжали, лук на разделочной доске подпрыгнул, а пустая бутылка упала на пол и прикатилась мне под ноги.
Решив, что развивать перепалку себе дороже, я спокойно ответила:
— Была на работе. Сегодня много клиентов, поэтому задержалась.
— Это что за работа такая, где молодая девка ночами пропадает? — подозрительно поинтересовался папочка, совсем некстати вспомнивший о своем родительском долге. — Смотри, если узнаю, что в порту моряков развлекаешь, из дома выгоню!
Звучало до того нелепо, что не хотелось даже обижаться. Ничего не ответив, я достала оставшуюся после кормежки синеводку и отправила прямиком в кастрюлю. Несколько раз промыла и поставила на огонь, а сама в это время занялась нарезкой овощей. Готовила я не то чтобы отлично, но вполне сносно, а уху считала своим самым удачным блюдом. И бюджетно, и быстро, и вкусно.
Недовольно ворча, папочка убрал с плиты сковороду, в которой пытался приготовить картошку, и отправил пригоревшее содержимое в мусорное ведро. Затем сел за стол, подпер подбородок кулаком и о чем-то крепко задумался. Уходить он явно не торопился, и это не слишком меня радовало. Единственное, что внушало оптимизм, — это его похожесть на стеклышко. В том смысле, что впервые за последнее время отец был трезв. За долгие годы я навидалась столько, что безошибочно определяла все степени алкогольного опьянения.