Рядом с нашим павильоном сразу три банка. Но счет для магазина мы открывали там, где работал Зинкин знакомый. Не знаю, какие преимущества это нам дало, но теперь мне приходится каждый раз ездить туда через центр по самым загруженным улицам.
Я только отъехала, как позвонила мама:
— Катюша, ну как? — спросила она.
«Что — как? — Я хочу знать, как на тебя действует диета. — А, диета… Вроде пока жива».
Такой диалог состоялся бы между любой из моих подруг и ее мамой. В результате у обеих было бы испорчено настроение. Спрашивается, ради чего?
— Отлично, мамочка! — воскликнула я. — Знаешь, такая легкость во всем теле, как будто полдня в море купалась.
— Есть не хочется? — поинтересовалась мама, но чисто для порядка. По голосу было слышно, что она довольна.
— Нет, что ты, — засмеялась я как можно беззаботнее.
— Ты молодец. А у меня с непривычки сосет под ложечкой. Ну, не буду тебя отвлекать. Целую.
— Я тебя тоже целую, мама, — сказала я. И тут меня остановил гаишник.
Он был, может, и не очень толстым, но в своем бушлате выглядел как медведь. И долго вразвалку шел к тому месту, где я смогла остановиться на запруженной машинами Петровке.
— Младший лейтенант Цыплаков. Ваши документы, пожалуйста, — прохрипел он сквозь одышку, когда наконец до меня добрался.
Сколько же в нашем городе толстых людей! И почему мама решила проводить эксперименты на собственной дочери, которая никогда не страдала от лишнего веса?
— Вы говорили по сотовому телефону, когда вели машину.
— Да не может быть, лейтенант, — возразила я, повышая его в звании. Но без особого напора: штраф за разговор по мобильнику — всего двадцать рублей. Ни один грабитель с большой дороги все равно не возьмет меньше за взмах полосатой палочкой.
— Я видел, — настаивал он, тоже не очень уверенно.
Но мне почему-то не хотелось отдавать ему свою двадцатку. Хотя по телефону я говорила — факт. Меня просто зло взяло: где этот бдительный страж был утром, когда мой хрупкий «ситроенчик» давили разъевшимся «лендровером»? Гаишник, помимо всего прочего, пронзительно напоминал пухлого водителя джипа. У него, правда, не было в зубах противной котлеты, но она торчала из ушей и прочих дырок.
— А знаете, лейтенант, — сказала я вдруг, — специально для вас есть замечательная диета…
И с разбегу изложила ему мамину солнечную методику.
Гаишник крякнул, ошарашенно покрутил головой и вернул мне права.
— Правда, что ли, помогает? — спросил он, зардевшись, как кинозвезда на вручении «Оскара». — А ну-ка… Можно сначала?
Я повторила. И он честно записал все мои, а вернее, мамины рекомендации на книжечке штрафных квитанций.