— Уже неделю в город малыми группами прибывают странные люди, — доложил Терхол, обращаясь к королю, — под видом купцов, крестьян, путешественников… Мы с лордом Айтверном заподозрили неладное и все последние дни пытались докопаться до сути дела… но суть дела предпочла первой докопаться до нас.
— Рассказываете красиво, Гарт, — меланхолично заметил отец. — Когда все закончится — напишите, пожалуйста, мемуары о наших злоключениях. Я и сам с удовольствием почитаю, если доживу. Ваше величество, — продолжил лорд Раймонд, переводя взгляд на монарха, выглядевшего совсем маленьким и незначительным посреди напыщенного роскошества своих покоев, — генерал прав, мы действительно заподозрили неладное — еще четвертого дня. Обычно в это время года в Тимлейн приезжает чуть меньше людей… ненамного, но меньше. Собственно, нас насторожила одна маленькая деталь, проскользнувшая в описях приезжих — среди них преобладали сильные мужчины в расцвете сил. Их нашлось куда больше, нежели женщин и стариков. Мало ли что бывает, конечно, но мы встревожились, хотя и допускали, что наши страхи могут не иметь никакого основания. Увы, основание нашлось… Эрдер тщательно все спланировал — его люди добирались в столицу с разных сторон, по всем дорогам, и знали что ответить на случай распросов. Я приказал ужесточить досмотр — без особых успехов, впрочем. Люди Терхола тщательно проверяли приезжих на предмет оружия, но при них не было ничего, помимо дозволенного — ни тайно, ни явно. Полагаю, оружие ввозилось в город задолго до этого, небольшими партиями, может, еще с осени, и размещалось на принадлежащих Эрдеру складах. Мы хотели добиться у магистрата разрешения провести досмотр и потом уже идти к вам, но тут, как правильно заметил генерал Терхол, суть дела первой до нас докопалась. Об остальном я вам уже рассказал.
Раймонд Айтверн замолчал. Вытащил из рукава камзола белый кружевной платок, вытер им абсолютно сухой лоб. Бросил платок под ноги, прямо на меховой ковер.
Будь Артур не так захвачен обуявшим его чувством вины, он заметил бы, что лорд Раймонд ни единым словом не обмолвился о странном посыльном, по непонятной причине посмевшем приказывать самому герцогу Эрдеру. Но Артур в ту минуту весь находился во власти злости и презрения к самому себе, и даже не подумал об этом.
— Я благодарю вас за верную службу, мой добрый вассал. Хотя вести, принесенные вами, и недобрые, — голос у короля был негромкий, он говорил медленно и слегка отрешенно. — Я соболезную участи вашей очаровательной дочери. Всегда примечал юную Айну и надеялся, что через год она станет хорошей невестой моему сыну. Сожалею о случившемся несчастье.