Из сеней можно было пройти на хозяйственную половину, в так называемую повить, где хранилось сено, инструменты, а внизу — хлев для скота (корова, овцы, свиньи) и курятник. К этой же части примыкала избушка, которой пользовались, когда вымораживали из избы вредных насекомых, обустраивавшихся в человеческом жилье в тёплое время. Когда наступали морозы, вся семья перебиралась в избушку, печь в доме гасилась, и недели две дом выстуживался от паразитов.
На усадьбе находился ещё ряд построек. «Каретный сарай» с конюшней (были свои лошади, обобществлённые в коллективизацию). В нём стояла лёгкая открытая повозка на рессорах, расписанная и оббитая ковром, — «тарантас», зимний возок на двоих — «кошёлка», тоже богато убранная коврами. Для праздничного, «парадного» выезда. До коллективизации был и хозяйственный транспорт — телеги, сани. По соседству стояла большая рига (в неё одновременно могли заезжать три повозки), рядом — овин. Ещё одна «достопримечательность» — баня «по-белому». Единственная в деревне. В бане зимой останавливались приходившие в Пахтино мастера, валявшие валенки. Разворачивали в ней свой маленький цех. Кстати, повседневную одежду, обувь, бытовую утварь тоже изготовляли странствующие ремесленники, регулярно обходившие своих клиентов. По снегу, везя на санках швейную машину, прибывал портной. Знакомый сапожник снимал мерки с ног у подраставших детей. Коробейник предлагал пополнить швейное хозяйство. Спасибо отцовским заработкам!
Главным кормильцем семьи был огород с традиционным набором овощей — картофель, морковь, свекла, брюква, капуста, огурцы, лук. Для его полива вырыли когда-то пруд. За ним тщательно следили. Периодически (где-то раз в три года) чистили, нанимая специалистов. Откачивали, выгребали ил, углём очищали набегавшую из почвы воду, снова наполняли. Его остатки, заросшие кочками и осокой, я отыскиваю достаточно быстро. Пожалуй, это единственный след, оставшийся от усадьбы Зиновьевых. Пытаюсь мысленно реконструировать пространство, опираясь на схему, которую нарисовал Алексей Александрович. Тщетно. Воображение бессильно преодолеть густую траву забвения.
Дом Зиновьевых стоял в центре деревни. На пересечении двух дорог. Он был у всех на виду. И всем открыт. Соседи, жившие значительно скромнее, приходили сюда за помощью, поддержкой, советом. Здесь узнавались городские новости, приобщались к культуре — Александр Яковлевич был книгочеем и всегда привозил с собой новые книги, иллюстрированные журналы.
Зиновьевский дом славился на всю округу. Начальство во все времена, приезжая в Пахтино, на ночлег устраивалось в доме Аполлинарии Васильевны. Любил гостить в нём троицкий батюшка отец Александр (Изюмов). Добродетельный порядок, уют и нарядность не могли не вызывать уважения. Но особенно ценили саму хозяйку, трудолюбивую, честную, спокойную. Благородную. Трудную свою жизнь, обременённую непрерывными тяготами и тревогами, воспринимала она без тоски и надрыва. Никто никогда не слышал от неё злого слова или брани. Участие, внимание, доброта определяли её отношение с миром. В ней был какой-то внутренний свет, притягивавший к себе людей. Аполлинария Васильевна обладала природной мудростью и несомненным интеллектом. Мыслила ясно и точно. Никаких иллюзий не строила. Часто предвидела ход событий. В Бога верила без натуги и истовости. Знала Его любовь. Руководствовалась простыми, но твёрдыми правилами: «Даже малое зло есть зло. Даже малое добро есть добро. Проси у Бога сил для преодоления трудностей, а не избавления от них. Благодари за то, что есть, и за то, что избежал худшего. Не используй труд других. Всего добивайся своим трудом, своими способностями. Не будь первым при дележе благ-наград. Бери последним то, что осталось после других. Не сваливай на других то, что можешь сделать сам. Не сваливай вину на других и на обстоятельства. Высшая награда за твои поступки — чистая совесть»