— Американские самолеты перегоняют к нам в комплектации пилотской куртки, такого пальто, лётных очков и пистолета Кольт. Куртки до летчиков доходят, а вот такие пальто по дороге теряются. Если вам интересно, то я принесу его вам померить.
— За сколько лезвий?
— За тысячу.
— Приноси. Да… И иголки чтобы были разные по размеру.
— Цыганские, парусиновые?
— В том числе. Чай хороший есть?
— Вот чего нет, того нет. Можно плиточный достать. Он крепкий, но вкус не очень. Грузинский есть хороший. Цветочный. Тот, что не для народа, а для больших начальников. Но дорого. Потому как такового и в коммерческой продаже нет.
— А сколько чай стоит в коммерческих магазинах?
— Стограммовая пачка грузинского чая первого сорта, что до войны стоила восемь рублей, дешевле, чем за семьдесят пять не найти. И то качество стало хуже. Может, скинете число лезвий, а?
— Слово сказано, — покачал я головой.
— Слово сказано, — согласился он и больше не поднимал этот вопрос.
И мы довольные разошлись. Что я был довольный понятно. Но вот чем был доволен брадобрей я не въехал. В чем-то он меня все-таки обул. Но вот в чём?
В палате рассказывали анекдоты. Выступал Айрапетян, рассказывая с неповторимым кавказским акцентом.
— Дэвушка, у тэбэ сиськи ест?
И тут же тоненьким голоском отвечает.
— А как же!
Пачему нэ носишь!
И все ржут. Застоялись товарищи командиры как жеребцы на конюшне.
— Что у нас хорошего? — спросил я.
— Ко мне мастер приходил, — похвалился майор. — Мерки снимал. Обещал быстро протез сделать. А это такое дело… С протезом меня в армии оставят на нестроевой. Голова-то целая осталась, а для артиллериста голова — главное. Особенно для крупных калибров, где траекторию надо грамотно рассчитывать. А это уже даже не военкомат, а артиллерийское училище — опыт передавать. Но все равно выслуга остается. Мне до пенсии всего девять лет осталось, если считать с фронтовыми.
— А разве в Ереване есть военное училище? — спросил Данилкин.
— В Тбилиси точно есть артиллерийское училище. А это рядом, — гордо ответил Айрапетян.
— Ну, да, два лаптя по карте, — усмехнулся Раков.
— В пределах Союза совсем рядом, — поддержал майора сапёрный мамлей.
— Рядом. Поезд меньше суток идет, — подтвердил Айрапетян.
— А как идет фронтовая выслуга? — спросил я.
Сначала они на меня посмотрели, как на ущербного какого. Но потом опомнились и учли мои мозговые травмы. Поняли и простили.
— День за три, — просветил меня бывший комэска. — Это в действующей армии.
— А запасной полк считается? — впитывал я полезную информацию.
— Смотря какой, — это уже Айрапетян снова вклинился. — Если в прифронтовой полосе то да. Точнее смотри список частей входящих в действующую армию. Лучше анекдот расскажи.