Как только наши ножки в изящных туфельках ступили в зал, выпускницы «Храма Невест» расслабились.
Это чувствовалось всем моим существом. Да, я имела слабый дар менталиста. Настолько слабый, что могла действовать лишь как эмпат. Это обстоятельство невероятно раздражало моего отца. Именно он являлся сильнейшим менталистом Империи. Его сыновья унаследовали его магический дар и силу. Особенно младший – Лукас. Уже в пять лет он виртуозно дурил окружающих, манипулировал прислугой и с легкостью доставал из глубин памяти самые постыдные моменты их жизни. И громко о них рассказывал в столовой.
Я не была исключением. Но лишь единожды. После того случая, я сумела выставить такой блок, что ни Лукас, ни наследник рода Миал, Кортин, не могли воспользоваться моей памятью.
Я же улавливала малейшую эмоцию и настроение людей. Легко могла поставить себя на их место. Сопереживание и искренняя радость – это то, что я могла даровать нуждающемуся собеседнику.
Сезонный Бал или Бал Дебютанток традиционно открывался в конце осени. Иногда его переносили на первую неделю зимы.
Неудивительно, что помимо нас, выпускниц пансионата для знатных девиц имени Светлоокой Альири, в бальной зале присутствовали другие дебютантки со своими семьями.
Увы, как бы нам не хотелось представлять только пансионат, в первую очередь, каждая из нас представляла свой род. А потому, ни куратора, ни директрисы пансионата на балу не было. Зато имелись наши родители.
Я не успела перевести дух, от захватившей меня красоты бальной залы. Собственно и полюбоваться роскошью тоже не успела.
– Леди, рад приветствовать вас, – мой отец появился внезапно. – Поздравляю вас с первым выходом в высший свет.
– Благодарим, – мы синхронно опустились в реверансах.
– Алиса, идем.
Переглянулась с Наяной и краем глаза увидела, что и за остальными девушками идут отцы.
Мне не хотелось с ними расставаться. Мы привыкли друг к другу. Рядом с ними я всегда чувствовала себя спокойно. Но…мои желания сейчас никто учитывать не станет. Да и позже, я могу забыть о праве голоса. У меня его нет.
– Здравствуй, мама, – я склонилась перед женщиной, которая тут же прикрыла лицо веером.
Я знала, что она прячет гримасу отвращения.
«Все, как всегда» – тоскливо подумала я.
С первого дня между нами была прочная стена из ненависти и презрения. Леди Элис не питала ко мне иных чувств. Вся ее забота и беспокойство были показными. Вот и сейчас она приобняла меня. Совсем чуть-чуть, чтобы не давать пищу для злых языков. Сама же шепнула мне очередную гадость о моей внешности и манерах.