Когда школьники вернулись и вновь начались занятия, я ходил на них без особого энтузиазма. Видеть Луну было больно. Я отсел от неё и теперь сидел один на самой дальней задней парте. Сложней всего пришлось на нумерологии, поскольку туда мы ходили вдвоём. Я ждал, что девушка одумается, попросит прощения, но Луна же упёртая, она считала себя правой и даже не думала идти первой на контакт. Хотя я видел, что она с каждым днём становится всё более хмурой.
Дни летели незаметно, складываясь в недели и месяцы, я напирал на учёбу, тренировки и подготовку к СОВ, стараясь отрешиться от реальности. Из-за этого у меня был вид, больше подошедший инферналу, под глазами появились круги, причёска стала напоминать паклю, глаза потеряли живой блеск, в них поселилась тоска.
Близился март. «Ежедневный пророк» сообщал о новых исчезновениях — среди пропавших было и несколько родственников тех, кто учился в Хогвартсе. Но мне было плевать на всё, жизнь представлялась блеклой, а Солнце — долбанным тусклым фонарём.
В марте по школе разлетелась новость об отравлении Рона Уизли, но особого шума она не наделала. Все сочли это несчастным случаем, к тому же во время отравления Рон находился в кабинете преподавателя зельеварения, противоядие получил сразу, а значит, не особенно и пострадал. Вроде бы он съел конфеты с приворотным зельем. Я сделал себе отметку проверять всю еду, которая не из рук домовых эльфов или не из моих запасов. Лучше вообще не есть ничего из того, что не входит в два озвученных списка.
Выигрыш сборной Пуффендуя у Гриффиндора с разгромным счётом триста двадцать — шестьдесят из-за того, что вместо Рона играл Маклагген, для меня стал фоновой новостью, насколько же неинтересной, как если бы мимо пролетела муха. Единственное, что зацепило — матч комментировала Луна Лавгуд, причём её комментарии всем понравились.
Как-то идя в сторону Выручай-комнаты, чтобы пополнить библиотеку, естественно, под дезиллюминационными чарами, чтобы не привлекать лишнего внимания, я замер. В коридоре второго этажа неподалёку от лестничной площадки обнаружил Гарри, Рона, Гермиону и Луну. Я не мог поверить, что Лавгуд продолжает общаться с этими людьми, что она променяла мою любовь на подобие дружбы вот этой троицы. Это было подобно удару ножом в самое сердце.
Луна поочередно всучила Рону: предмет, похожий на крупную зеленую луковицу, большую пятнистую поганку и изрядное количество чего-то смахивающего на кошачий помет; наконец извлекла из сумки замызганный пергаментный свиток и протянула его Гарри.
— …а меня просили передать тебе это.