– Почему мы больше не посещали каюту капитана? Мы ведь так и не нашли, что хотели, – заметила мадемуазель Лоет.
– Во-первых, после того единственного раза ты был нездоров, а во-вторых, мы ведь можем обойтись и без набегов на обиталище любезного господина Верта, – улыбнулся Альен. – Скоро мы прибудем в Тарван и там найдем все, что нам нужно. Ты ведь не откажешься составить мне компанию? – его глаза лукаво блеснули, и молодой человек испытал удовлетворение, заметив, как в глазах мадемуазель заискрилась радость. – Правда, в первый день мне придется заняться своими делами, но как только освобожусь, я буду в твоем распоряжении. Если готов терпеть нудные и малопонятные разговоры, то предлагаю сначала вместе отправиться по моему делу, а после уже по нашему.
– Я весь ваш с потрохами, – провозгласила Тина.
– Беру, – азартно воскликнул Альен и снова рассмеялся.
Зачем он позвал с собой девушку, молодой человек не мог ответить даже себе, но неожиданная идея пришлась ему по душе. И теперь оба – и Альен, и Тина – с нетерпением ожидали прибытия в Тарван.
Порт-Домасо оказался огромным городом, гавань же его не уступала, а даже превышала размерами гавань родного Тине Кайтена. Девушка не покидала палубу все то время, пока «Алиани» приближалась к тарванскому берегу. Она не сводила восторженных глаз с очертаний города, разраставшегося с каждой минутой все больше и больше. Девушка задрала голову, услышав крик чайки, и радостно улыбнулась. Оказывается, она уже успела соскучиться по этим крикливым и неприхотливым птицам, засиживавшим помойные ямы в Кайтене. В Пьене Тина даже внимания на них не обратила, в Порт-Дайоне была слишком увлечена желанием сойти на берег, а вот сейчас почувствовала, что соскучилась. Она помахала чайкам рукой и легко вздохнула. Как же хорошо. Что ни говори, но, проведя некоторое время вдали от суши, даже приставая к чужому берегу, ты словно возвращаешься домой.
И все же море ее не разочаровало. Душа мадемуазель Лоет жила вместе с волнами, пела вместе с ветром, наполнявшим паруса, расцветала вместе с зарей и умиротворялась, когда над одинокой шхуной зажигались звезды. Тина любила смотреть на ночное небо, отыскивая знакомые созвездия. По ним она училась ориентироваться, вспоминая уроки господина Бержара. Понимая, что ее знания пока скудны, девушка собиралась заниматься астрономией в будущем. Впрочем, теперь она знала точно, что всеми правдами и неправдами будет знакомиться и с морской наукой, потому что мечты – хорошо, но в действительности она себя чувствовала мадемуазель Нири, с умным видом рассуждавшей о том, о чем имела смутные представления. И пусть Тина кое-что уже понимала, но это были всего лишь жалкие крохи того, что она хотела знать и уметь.