– Наконец-то мы одни, – с облегчением произнесла Лусита. – Мы говорить о стихах. Прочтите мне ваш любимый стих, Альен.
– Да-да, разумеется, – кивнул молодой человек, следя за спиной в бордовом жилете, почти скрывшейся за поворотом дорожки. – Конечно, стих.
– Альен! Вы бежать!
Он остановился, рассеянно глядя на девушку и понимая, что прибавил в шаге, спеша за другой девушкой, исчезнувшей из его поля зрения, и госпожа Нарсиа почти бежит за ним.
– Простите, – пробормотал Альен, освобождаясь от пальцев Луситы, сжимавших его руку. – Мне нужно узнать, что с моим воспитанником. Кажется, он нездоров.
Молодой человек вновь устремился вперед и успел заметить, как Тина скрывается за деревьями. Чертежи валялись на траве, брошенные ею. Сверху красовался след от башмака, припечатанного с явной злостью. Альен подобрал смятый рулон, и на губах его появилась улыбка.
– Дикарка ты моя, – прошептал он и поспешил за расстроенной девушкой.
Тина нырнула за густой кустарник и села на траву, уткнувшись лицом в колени. Обуревавшие ее чувства были для мадемуазель Лоет совершенно новы. Ей хотелось надавать по лицу Альену Литину, еще хотелось проредить локоны мамзель, но, не имея возможности выплеснуть свою ярость, Тина страдала, не зная, как избавиться от кома в горле и желания что-нибудь, а лучше кому-нибудь сломать.
От этих мыслей девушка перешла к другим, ужаснувшись, насколько она, должно быть, проигрывает на фоне белокурой Луситы. И хорошо, что она «мальчик». Если бы ее наниматель знал, что она такая же девица, как и госпожа Нарсиа, то пришел бы от нее в ужас. Он такой правильный, такой воспитанный, такой аккуратный и безупречный – конечно, ему должны нравиться такие же, как он, а не бранящиеся девицы с повадками матроса, которые бросаются на людей с кулаками.
– Да какого дь… – начала Тина и осеклась, делая страшное открытие: Альен Литин ей нравился.
Нравился так, как еще не нравился ни один мужчина. Он нравился ей совсем по-особенному. И сознание, что она заведомо проигрывает какой-то Лусите, приводило ее в бессильную ярость.
– Сопливые бредни, – сердито пробурчала Тина.
– У тебя насморк? – услышала она и подскочила на месте. Альен стоял напротив и пристально смотрел на нее. – У тебя красные глаза, ты хлюпаешь носом, ты явно нездоров. Должно быть, это лихорадка. Мы уходим.
– Я зд…
– Ты очень и очень болен, – прервал ее Литин, сокрушенно вздыхая и качая головой. – Мы же не хотим, чтобы чудесные обитатели этого дома заболели? Мы уходим, – уже твердо повторил он, и в синих глазах заискрились смешинки. – Если твой вид станет еще более несчастным, ты будешь просто великолепен. Ну же, Сверчок, ты же умеешь лгать и притворяться.