Из газет:
Эфиопская армия усиливает приготовления к наступлению в Огадене и одерживает успехи на различных участках фронта
СКАНДАЛ! Наш товарищ Вала, мэр Аля, лишён своих гражданских прав.
Карикатура. Наши великие «патриоты». Журналисты и политики, выстроившись перед портретами Гитлера и Муссолини, поднимают руку в фашистском приветствии. На портретах цитаты: «Надо разрушить Францию! «Майн кампф» Гитлер» и «Франция прогнила! Муссолини».
Allons enfants de la Patrie,
Le jour de gloire est arrivé!
Contre nous de la tyrannie,
L'étendard sanglant est levé, (bis)
Entendez-vous dans les campagnes
Mugir ces féroces soldats?
Ils viennent jusque dans vos bras
Égorger vos fils, vos compagnes!
(Вперёд, Отчизны сыны вы,
Час славы вашей настал!
Против нас вновь тирания
Водрузила кровавый штандарт.
Слышишь ты в наших полях
Зло воет вражий солдат?
Он идёт чтоб сын твой и брат
На твоих был растерзан глазах!)
Марсельеза
Гимн Французской Республики
Это есть наш последний
И решительный бой;
С Интернационалом
Воспрянет род людской!
Интернационал
— Ты там осторожно, пожалуйста.
Жаннет оглянулась. Паша стоял у двери, подпирая плечом косяк. Сегодня он был в форме и… да, сегодня он нравился ей больше.
«Больше, чем кто? — Спросила она себя. — Или больше, чем когда?»
— Не боятся! — Сказала она с улыбкой. — Не можно бояться. Должна. Ты тоже знаешь. Я правильно сказала?
— Почти. — Улыбнулся он, переходя на французский. — Но ты там все равно поосторожней.
По-французски он говорил отлично и почти без акцента. А тот акцент, что у него был вполне мог сойти за польский, поляков же в Париже не меньше чем русских. Много.
— Не мешай. — Попросила она. — Мне еще вещи собрать…
Он конечно не мешал. Жаннет собирала саквояж, чемодан уже упакованный стоял у стола. И положить оставалось сущие мелочи: зубной порошок, щетку, мыло, полотенце, пояс, две бутылки «Столичной»: образцы новой продукции советской промышленности торгпреду в Праге, — туда она приедет еще советскоподданой, и уже в столице Чехословацской республики превратится в бельгийку. Но если саквояж был отговоркой, то настоящая причина нежелания продолжать разговор лежала совсем в иной плоскости. Вернее там лежали целых две причины. Во-первых: сегодня, отправляясь на первое свое самостоятельное задание, Жаннет уже не была уверена, что любит Пашу так же, как ранней осенью, когда начинался их роман. Ну, да, тогда… Володю послали куда-то на север, и она осталась одна, и вдруг рядом возник Паша, учивший ее шифрованию и русскому-разговорному. А сейчас? Сейчас он был снова симпатичнее Володи, хотя сильно уступал Рихарду. А Рихард — да, приезжал в ноябре, и встречался со Сталиным и ее не забыл… Но дело не в этом, а в том, что если бы она легла теперь с Пашей, то только со скуки, а не из чувства. Чувства — кончились.