Мне перестало хватать воздуха, и я разжала руки, глядя, как скользит вперед луч фонарика Лака и морской дьявол уносит своего пассажира. Оставшись на короткий миг в одиночестве, я развернула фонарик вниз, в сторону океанского дня. Не увидев ничего, кроме собственных ног, подняла голову к небу. Ярко сверкали звезды. Чей-то оклик и свет, упавший на лицо, привлекли мое внимание.
– Правда здорово? – спросил Ричард.
– Просто невероятно. Давай еще раз!
Вернувшись в реальность из сна, в котором каталась на скате, я осознала, что по-прежнему нахожусь в кормовой каюте «Хазаны», а все мое тело покрыто испариной. Мокрая штормовая одежда липла к коже. Воздух в каюте был влажный. По стенам стекал конденсат. Вода на полу плескалась в такт движениям покачивающейся на волнах «Хазаны»; то и дело раздавались какие-то ритмичные стуки и скрип… Наконец я заставила себя подняться.
Прошлепала по воде в салон – никаких перемен. Беспорядок, кажется, только усилился. Кошмар продолжался. Ощущая боль во всех затекших мышцах, я выбралась из каюты и остановилась в кокпите. Океан был спокоен, будто гигантское озеро, волны колыхались едва заметно. Я ощутила ненависть к этому покою – почему же, когда мы с Ричардом попытались пересечь этот самый океан, он превратился в беснующегося монстра? Теперь он лежал передо мной притихший, словно побитая собака, а его воды мирно огибали себе земной шар. Я натужно кашлянула, попытавшись сплюнуть сухим ртом, и, взяв в руки бинокль, снова принялась высматривать любимого. Вокруг не было ничего, вообще ничего, кроме проклятого солнечного света, игравшего на воде яркими бликами. Опустив бинокль, я не выдержала и села, позволив теплым лучам ласкать тело. Я не заслуживала такого удовольствия, но мне так хотелось тепла. С немалыми усилиями я содрала с себя сырую одежду. С каждой новой сброшенной тряпкой солнце пригревало все ласковее, растапливая пробиравший меня до костей могильный холод. Как мне может быть так хорошо, когда мне так плохо? Чушь какая-то.
Я задремала, а потом, разбуженная свежим бризом, долго вглядывалась в морской простор. Сверкающий океан, казалось, пытался убедить меня снова стать друзьями. «Ненавижу тебя», – пронеслось в моем мозгу.
Оглядевшись вокруг, я не увидела ничего, кроме бескрайней бирюзовой водной глади, перетекающей на горизонте в бескрайнюю кобальтовую синеву неба. Ни тебе нависших облаков, ни белой пены на гребнях чудовищных валов, ни Ричарда. Только море и я.
Надо шевелиться. Нельзя вот так просто сидеть. Столько всего предстояло сделать. Почему я осталась жива? Чего ради жила? Ради вот этого? Что же это в таком случае? Проверка? Проверка на что? На прочность? Наказание? Может, я слишком жадничала, желая получить от жизни все, что она может дать? Получить Ричарда? Нет. Здесь что-то другое. Что же? Я не знала. Боже, что же это? И за что?