Летчик сделал разворот для посадки, а с аэродрома радировали:
«Садиться нельзя. У вас на буксире парашютист. Наберите высоту. Ждите дальнейшего приказа».
Самолет сделал круг над аэродромом, стал набирать высоту.
«Посадку не разрешаю. Примите меры к экономии горючего и не снижайте высоты. Жду дальнейшего распоряжения Москвы», — дополнительно сообщили с аэродрома.
Самолет продолжал летать. Экипаж забеспокоился.
Летчики отыскали зажатый край парашюта, максимально снизили скорость самолета, а затем, приоткрыв бортовую дверь, начали медленно и осторожно тянуть парашют. Однако зажатая дверью часть парашюта грозила оборваться.
Тогда в месте, где установлен пулемет, прорубили отверстие.
Это позволило достать стропы парашюта.
«Нельзя ли отпустить парашютиста после того, как наберем высоту?» — спросил экипаж.
Аэродром ответил: «Очень опасно. Парашютист может быть в бессознательном состоянии».
Наконец командир корабля получил следующую радиограмму:
«Как бы то ни было, надо спасти человека. Приказываю прорубить в самолете отверстие и втащить парашютиста!»
Горючее было на исходе. Члены экипажа стали расширять отверстие у пулеметной установки. Каждую минуту они передавали по радио результаты работы.
С другого аэродрома на помощь вылетел У-2. Однако летчики уже справились: парашютист через проделанное отверстие был втащен в самолет. Он действительно оказался без сознания. Самолет быстро пошел на снижение.
Виктора срочно отправили в полевой госпиталь. Сейчас он жив, только после воздушного буксира стал заикаться и плохо слышать.
Вот уже двое суток, как у нас вышли последние запасы продуктов. Питаемся дикими яблоками, малиной. Нам нужно еще трое-четверо суток, чтобы добраться до наших продовольственных кладовых.
Весь день идем по узкой лесной тропе. Окончательно выбились из сил. К вечеру вышли к опушке большого хвойного леса и решили заночевать.
Проснулся я раньше всех, поднял нашего врача Целу Джавахидзе и поручил ей собрать ягод к завтраку. Сам поднялся на горку.
Кругом мертвая тишина. Я стою на высоте двести-триста метров. Приложив бинокль к глазам, вижу, что по узкой горной тропе гуськом идет большая группа людей. Я смотрю внимательнее: они похожи на партизан наших потерявшихся двух отрядов. Идущий впереди — выше других, видимо, Виктор Бурый, а замыкающий — маленький, видимо, Ламухин. Я радуюсь и с нетерпением жду их приближения.
Идут они медленно. Потеряв всякое терпение, я бегу им навстречу. Мне хочется привести их к спящему Александру Васильевичу и устроить ему сюрприз. Пробежав немного, я заметно устал и присел на камень. Отдышавшись, еще раз посмотрел в бинокль и вдруг вскочил: вместо своих товарищей я с ужасом увидел венгерских солдат. Теперь только я понял свою оплошность. Это были каратели! Они, видимо, искали наш отряд.