— Бррр… ну и холодина! — громко прошептал Алекс, успевший проникнуть следом. — Надо было чашечку кофе выпить перед тем, как сюда идти.
— Где я тебе кофе возьму в этой дыре? — неожиданно зло огрызнулся Макс. — К тому же не так и холодно… Уж лучше, чем пекло снаружи. Даже освежает.
— Ага-ага, воспаление легких схватишь и привет, — напарник, казалось, не заметил обращенного к нему раздраженного тона. — Оглянуться не успеешь, как будешь кашлять и хрипеть. И горло болеть будет — придется дома безвылазно сидеть и пить разную полезную гадость. Буэ-э-э-э-э-э…
Он демонстративно высунул язык и скривился. Как проделывал много раз до этого, когда дети принимали корчащего рожи Алекса за веселого и добродушного клоуна… Но сейчас лицо напарника напомнило Максу древнего божка — злого, могущественного и страшного.
— Кхм… — полицейский сглотнул слюну, мимоходом подумав, что не хотел бы встретиться с человеком, обладающим таким выражением лица, в узком переулке. — Хватит уже гримасничать… Лучше фонарик достань.
— Ок-ок, Макси, только не переживай, — ослепительно-белый луч разрезал темноту, выхватив из глубин склада кусок стеллажа — конечно же, девственно пустой. — Сам знаешь, что нервные клетки не восстанавливаются и все такое…
Они шли вдоль металлических полок, щедро присыпанных пылью, Алекс бормотал разную чушь, а Макс думал, пытаясь свести обрывки информации в одну картинку. Вроде, ничего особенного не происходило, вроде и напарник такой, как всегда, вроде и задание не самое сложное, вроде и предчувствий нехороших не было… а дурные мысли, посетившие его, пока они сидели в машине, можно вполне списать на жару… Точно! Поодиночке факты не вызывали подозрений, можно было их объяснить тысячей причин (а если подумать, то найти еще столько же), можно закрыть глаза, как Макс поступал в большинстве случаев (и ничего плохо при этом не случалось). Можно, если бы каждая новая ниточка не тянула за собой следующую.
Почему жара набросилась на город, как голодный волк, именно тогда, когда в управление поступила странная информация, думал Макс, следуя за Алексом и ярким лучом фонарика, как слепой за поводырем.
Почему напарник странно ведет себя весь сегодняшний день, думал полицейский, внимательно разглядывая сиротливо стоящие в темноте пустые стеллажи.
Почему мысли о семье не вызывают почти никаких эмоций, кроме примитивных инстинктов (хук слева в ответ на неосторожную фразу), а жизнь кажется дешевой театральной постановкой? Почему прошлое видится бумажными доспехами на теле истекающего кровью рыцаря? Почему реальна только она, эта кровь? Почему он не чувствует ничего, кроме боли? Почему какая-то никчемная жара сводит его с ума?