Второй вопрос, который меня мучил параллельно: а если действительно эта территория заколдована от влияния прогресса, то как снять это заклятие и кого для этого принести в жертву? А самое главное — какому божеству? Кто в пантеоне богов отвечает за научно-технический прогресс? У греков был титан Прометей, защитник людей, давший им огонь и знания. Нашим предкам бог Ярило подарил плуг и научил земледелию. У христиан с этим туго. Канонические церкви вообще любой прогресс трактовали как происки дьявола. Поэтому вопрос непростой. Очень непростой. Но кого-то придется зарезать.
Догнав наш обоз, мы еще засветло добрались на хутор и, разгрузив коней, устроились на ночлег. Нас, молодых, неженатых, с веселыми прибаутками спровадили к Стефе, что вызвало ее легкое замешательство. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться: Давид во время своей вахты помощи вдове в ведении натурального хозяйства тоже пользовался благосклонностью хозяйки дома, и теперь перед ней стояла задача, в классической философии известная под названием «проблема Буриданова осла». Кстати, если события не сильно отличаются в наших мирах, французский философ Буридан уже должен был сформулировать свою задачу.
Все-таки образование — это сила. После ужина и вечерней помывки, когда Стефа целомудренно забилась в угол к своим детям, чтобы не видеть казацкого белого тела, я решительно разрубил Гордиев узел психологических проблем собравшихся под крышей этого дома тем что, улегшись на лавку и пожаловавшись на плохое самочувствие после болезни, сделал вид, что уснул. Давид помог Стефе выносить воду и, поприставав к ней, был отправлен спать на вторую лавку, но, покрутившись, перебрался поближе ко вдове продолжать свою осаду. Не знаю, чем там все кончилось, поскольку настолько вошел в роль спящего, что вышел из нее аж утром. Но по легкому румянцу и смущенному виду Стефы можно было сделать вывод, что задачу Буридана она решила успешно. Пока Давид, перекусив, выбежал седлать коня и грузить заводного, поцеловал Стефу, пообещал приехать после похода с подарками. Бедная расплакалась и, целуя меня, просила, чтобы я ей ничего не вез, только сам приезжал. Переживала, видно, что не устояла ночью ее добродетель под Давидовым напором. Ночью все не так, как днем…
Перегрузив наше добро на лошадей, которых теперь у нас было с избытком, веселым табуном двинулись по тропинкам Холодного Яра в сторону Киева. Иван с Сулимом гарантировали, что до Черкасс проедем тайными тропами, никого не встречая, там еще лесами и буераками отъедем подальше — и только затем выберемся на битую дорогу. Это был мой первый выезд из казацкой глубинки в большой мир, и я вспоминал все, что знаю об этой эпохе, надеясь встретить людей, в беседе с которыми эти знания можно проверить. А знал я немало. В Киеве удельным князем должен сидеть сын Ольгерда Владимир. По нашей истории, он в разборки за Великое княжество Литовское между Ягайлом и Витовтом не встревал, соблюдая нейтралитет. В вопросах религии — аналогично, старался в разборки между католиками и православными не встревать. Короче, вся его деятельность очень хорошо описывалась поговоркой: «Моя хата с краю, ничего не знаю». Что, впрочем, ему не помогло усидеть на столе. Когда Витовт укрепился и разобрался на севере, в конце 1394 года он турнул Владимира и в начале 1395 года задвинул в Киев Скиргайла, марионетку Ягайла, которого он скинул с должности великого князя Литовского. Но задвинул исключительно для того, чтобы по-тихому отравить. Что он успешно и осуществил через год с небольшим. В Чернигове сидит ярый враг Витовта князь Дмитрий Корибут Ольгердович — не путать с Дмитрием Ольгердовичем, достойным человеком, — который сбежал от Ягайла к московскому князю. Дмитрия Корибута можно смело убивать при первом удобном случае. Католик, скорее всего тайный иезуит, насаждал в Чернигове католицизм, боролся с Витовтом все время, пока точилась междоусобица, до 1392 года. После этого, боясь остаться без головы, бежал к Ягайлу в Польшу.