Мы почти успели выйти из комнаты.
— Куда-то торопитесь, драгоценные мои? Невежливо уходить из гостей не попрощавшись, — граф стоял, лениво облокотившись на дверной косяк. В руках он вертел тяжелый бронзовый шар размером с яблоко. — Элисон, не хочешь представить мне своего друга?
— Нет.
Я и моргнуть не успела, как Рэндольф оказался около Блудсворда. Слитная атака с двух рук была бы великолепна, не столкнись мечи с невидимым защитным полем. Короткий электрический разряд отбросил фэйри на пару ярдов от мага.
— Жаль. Люблю знать, что писать на могиле, — горбун огладил «яблоко». — А мне даже нравится, как все складывается. Устроим милый вечер на троих. Посмотрим, как ты отреагируешь, когда я начну отрезать кусочки от твоего приятеля.
С этими словами Блудсворд оторвался от дверного косяка и пошел прямо на меня. Он не торопился, уверенный, что я никуда не денусь. Рэндольф еще хватал ртом воздух и тряс головой, пытаясь подняться. Я цапнула первый попавшийся предмет со стола в лаборатории — это был человеческий череп, почему-то эбонитово-черный, — и швырнула его в горбуна. Вспышка отбросила мое бесполезное орудие, не дав долететь ему до тела мага.
— Испортишь что-нибудь, и я отрежу тебе уши. Без ушей прекрасно можно жить, — сообщил граф. Он даже не угрожал. Просто извещал о намерении.
Рэндольф встал. И снова поднял свои клинки. Он мог попробовать сбежать сейчас, когда Блудсворд стоял спиной к нему, слишком поглощенный мною, чтобы замечать уже побежденного врага. Я отчаянно хотела, чтобы фэйри сбежал. Мысль, что горбун будет пытать его в моем присутствии, была невыносима. Но, взглянув в спокойное и сосредоточенное лицо воина, я поняла: не сбежит. Никогда.
И тут Терри, о котором забыли все, включая меня, скомандовал:
— Переноси нас, Элисон.
Мир моргнул. Рядом ревел вихрь черной, дикой энергии. Тьма, свернутая в воронку, скулила и выла на разные голоса, и мне слышались в этом вое голоса тех, кто в муках умирал на алтаре Блудсворда. Шершавый и колкий ветер гулял меж колонн, больно, чуть не до крови, облизывал кожу, норовил содрать оболочку с вещей и явлений, оставить лишь голую, беспомощную суть.
Это место было равно чуждым и опасным для людей и фэйри. И все же Терри снова оказался прав — оно было нашим шансом на спасение. Я лишь секунду помедлила и рванула к выходу и Рэндольфу.
Оставалось пробежать не больше десяти футов, когда поющий черный вихрь ускорился и пошел наперерез. Я вильнула, он тоже. Встреча была неизбежна, но в последнюю минуту сильные руки дернули меня в сторону. Я полупридушенно пискнула в железных объятиях фэйри, и мы вместе вывалились из двери. Обернувшись, чтобы ее захлопнуть, я застыла.