— Погоди, парень, — протянул он, жестом приказывая подавальщику принести еще пива. — Говоришь, тебе нужны деньги?
Бобби
Стукнула рама за спиной. Бобби замер.
А мог бы не дергаться. Тихо все, пылью пахнет, сыростью. Не сбрехал Гарри. Никого здесь не живет, кроме чокнутого горбуна.
Он запалил тайный фонарь, чуть не шарахнулся от затянутого в чехол дивана. Ну, чисто туша на бойне. Только вонищи не хватает и мух.
Разом заныли шрамы по телу. Тяжелая рука была у Жирного Смитти.
Помойной крысой Бобби прошмыгнул по комнате и разочарованно скривился. Заплечный мешок потяжелел только на бронзовый канделябр, отлитый в форме букета. Вот ведь — богатей вроде, а взять нечего.
В прочих комнатах и того хуже. Ни картин, ни статуэток. Столового серебра на кухне и то нет.
Бобби обиженно почесал нос, еще раз осматривая пустое нутро буфета. Не чугунную же сковороду тащить?
Возвращаться без добычи нельзя. Гарри не Смитти, пороть не будет. Но накажет…
Это у него развлечение любимое. Набросит удавку и стоит, улыбается.
И еще в отхожее место головой макать любит.
Сразу вспомнилось — вонючая жижа, заливающая нос и рот, и голос над ухом: «Ты очень разочаровал меня, малыш».
Бобби вздохнул. Нет, Гарри разочаровывать никак нельзя.
Перед входом в покои горбуна он помедлил. Одно дело — обносить дом, пока хозяева в отъезде или спят, где подальше. А вот так, когда рядом владелец…
Боязно!
Дверь не скрипнула, когда Бобби приоткрыл ее. Не закряхтели под ногами половицы. Внутри было темно и пахло воском, как в храме.
Горбун дрых. Храпел даже: на всю комнату из-за ширмы раскаты доносились.
Алтарь в покоях поставил. Набожный, видать, сильно.
Воровать на глазах у богов Бобби не стеснялся, а вот ширме обрадовался. Повезло!
Еще больше он обрадовался золотым и серебряным пластинкам с закорючками на столе в углу. Чокнутый горбун — столовое серебро на пластинки перевел.
Рядом лежали курильницы тонкой работы, статуэтки. Экое богатство!
Мысленно ликуя, Бобби сгребал добычу в мешок, когда горло сдавила резкая боль, и сразу стало невозможно ни выдохнуть, ни вдохнуть. Словно Гарри встал за спиной со своей известной всем босякам Ист-Уорфолл-Энда удавкой. Вот-вот над ухом раздастся: «Ты очень разочаровал меня, малыш».
— Хорошая работа, Кьяра, — услышал Бобби прежде, чем в глазах окончательно потемнело.
Рэндольф
Громилы-охранники нависали рядом, загораживая Рэндольфа и его собеседника от любопытных взглядов. От них несло потом и чесночной колбасой. Из кружки, которую подавальщик поставил перед его носом, шел кислый дух перебродивших дрожжей. Фэйри поморщился и отодвинул непрошеное угощение.