— В общем, вы брат и сестра, поэтому… поэтому ты не можешь убить его, Сунён, — поставила я логическую точку.
— Я не верю… не может быть… — закачала она головой. — Как же ты мог? Как ты убил нашего отца? Как? Неужели… как можно было? Как?!
Я посмотрела на Химчана и тут же отвернулась. На нем лица не было. Он смотрел себе под ноги и его глаза лихорадочно бегали туда-сюда, как шальная стрелка барометра. Ему было больно. Я это почувствовала, потому что мне тоже стало очень плохо, я даже не поняла, в какой части тела именно. Похоже, что повсюду. Могла ли я не сказать это? Она бы убила его. Это был путь к спасению, но узнать такое… прости, Хим, прости!
— Никому не двигаться! Это полиция! — Услышала я крик от входа на крышу и ошарашено посмотрела в ту сторону. На крышу поднимались, увеличиваясь, черные тени спецслужбы. Что происходит? Откуда они здесь? Мои глаза метнулись к Сунён, затем к Химчану. Он на миг посмотрел на меня и, тут же, сдернув с рук перчатки, рванул вперед, подхватив своими руками пистолет и винтовку сводной сестры. — Не двигаться! Стоять! Руки за голову!
Я в ужасе смотрела, как Химчан упал на колени и судорожно оставляет отпечатки пальцев на всем оружии. Сунён смотрела на всё это с тем же непониманием, но я осознала раньше неё, зачем и для чего он это делает. Он искупает вину за убийство отца… внутри меня разорвался жуткий крик. Я попыталась броситься к нему, но полиция уже была рядом с нами и меня удержали.
— Держите его, наконец-то мы поймали этого снайпера! — услышала я голос мужчины, который заламывал руки Химчана, застёгивая на его запястьях наручники. — А это кто? Сообщники?
— Они просто свидетели, они оказались тут случайно… — проговорил Химчан, когда его подняли, поставив на ноги.
— Нет! Я… я тоже! Я с ним! — завизжала я, брыкаясь и отбиваясь, но на меня, почему-то, наручники никто и не думал одевать. Как и на Сунён. Нас попросили пройти следом.
— Что ж, в участке разберемся, кто тут кто, — проворчал один из полицейских, подталкивая Химчана вперед. Кусая губы и ругая благим матом тех, кто арестовал Хима, я умоляла себя не плакать. Ничего не произошло, это же просто ошибка. Просто ошибка. Ошибка.
Нас спустили вниз и довели до полицейских машин, припаркованных за соседним зданием. Я ничего не понимала, как всё так вышло и что продолжает происходить? Сунён злобливо поглядывала вокруг, ничего не говоря и, видимо, сопоставляя всё узнанное и своё поражение в убийстве Ти Сола. Но кроме этого у неё обнаружился брат, на которого она смотреть не решалась, после одного смертоносного взгляда на крыше. Химчан молчал и, лишь когда мы оказались на земле, между суетящимися полицейскими, он поднял лицо и поинтересовался у проходившего мимо о заложнице Ти Сола. На него непонимающе посмотрели и подвели к машине главного, ответственного за происходящее копа. Тот что-то писал в бумажках, разложенных на капоте автомобиля. Он повернулся к Химчану, которого поставили рядом, пока не загружая в машину. Меня напрягало то, что меня держали в стороне и явно собирались везти в участок отдельно от него. Да я им уши отгрызу, если меня туда же не посадят!