— Так вышло, — Химчан поглядел на мою грустную мордашку и не сдержал мгновенно вспыхнувшей и так же мгновенно исчезнувшей ухмылки, — она не в моем вкусе, не расстраивайся. Мне тоже она неприятна.
— Блин, зачем же было спать с той, которая тебе не нравится вообще?
— Так вышло, — повторил он. У меня зазвонил телефон, и я увидела имя Серина. Ну да, я же теперь под его наблюдением! А уехала аж на всю ночь.
Он поинтересовался, где я пропала и всё ли со мной в порядке, но без беспокойства, а так, для отчетности. Он должен был забрать у меня деньги за клиента, а так как к клубу я уже возвращаться не собиралась, то клятвенно пообещала привезти их следующей ночью сама. Серин безэмоционально выслушал и, предупредив, что такое поведение не приветствуется и я должна отдавать деньги сразу, положил. Америку мне открыл, не меньше.
— Ладно, я пойду, пожалуй, — ткнув на две белых палочки из-под чупа-чупсов, я хохотнула, — спасибо за самые вкусные минеты в моей жизни. Но даже как-то обидно, что Джуси трахал, а меня всё никак.
— Шилла, закроем эту тему. Добрых снов, — потянулся он к ключу зажигания.
— И всё же, ну хоть раз, когда-нибудь, ты не побрезгуешь? — подначивала я его. Не знаю, зачем я это делала, но тянуло неудержимо соблазнять человека тем, от чего он отказывается. Это как говорить «ну, выпей» непьющему в компании. Глупо, но задорно.
— Я не брезгую, не переиначивай, — машина тихо завелась, — и, если уж на чистоту, то я никогда не имел женщин этими твоими нестандартными способами. Это отвратительно. Рот, задница… вообще-то для этого создано кое-что иное.
— Но… — я почесала затылок, подсознательно вспомнив о том, что надо бы подстричься и подкраситься, когда тронула волосы, — я ж не могу. Кое-что иное у меня только для Джело.
— Вот и порешили, — Химчан дотянулся через меня и открыл мою дверцу, — до свидания.
— Опять приедешь сегодня? — вылезая, обернулась я.
— Посмотрим.
— Любишь непредсказуемым быть? — он ничего не ответил, лишь отсчитав купюры за мою ночь, чтобы я передала их позже Серину, и я вышла, направившись в подъезд.
Какой консерватор! Рот и задница ему не годятся. Я шаркала по лестнице, думая о его словах. Я не собираюсь ради него изменять своему принципу. Это даже не принцип — это моя верность Джело. Тем более что он и не сказал, мол, дай я ему, как надо, то он возьмет. И в голову брать не надо такие мысли. Но, как и после предыдущей встречи с ним, я всё равно думала о нем, думала о том, как добиться от Химчана нормального пользования себя, а не пресловутого меценатства на почве жалости.