— Ты привез Спуринию не просто так? Не так ли?
— Теперь я понимаю, что твоя карьера не дело случая, — ответил Мастама. — Ты умен. Сенат хочет, нет, требует, что бы ты выгнал сенонов из Фельсины и Атрия и гнал их до иллирийских опидумов. А потом взялся и за боев. Их Мутина — город тусков! А Спуриния с сыном пусть будет всегда при тебе, на случай если брен инсубров Алатал захочет вступиться за своих друзей. — Обычно румяный Септимус, слушая Мастаму, побледнел. — Да что с тобой? Ты испугался дикарей галлов? Сенат Этрурии даст тебе еще два легиона и денег на набор компанцев и латинов! С такой армией ты смог бы потягаться и с македонцами во времена их славных побед! Полагаю, ты не разочаруешь Сенат и народ Этрурии?
— Ты прав. Я не боюсь. Наверное, погода портиться. Душно мне. Быть дождю. — Септимус налил компанского в кубок, и осушил его, не разбавив вино водой. — Она знает?
— Спуриния о муже? — Мастама налил и себе на самое дно. Долив до половины в кубок воды, сделал глоток, — Нет. И не должна знать. Она по-прежнему любит Алексиуса. И это хорошо. Говорят, что он взял в жены дочь Хундилы и родил девочку. От Спуринии у него сын! Если он ее и забыл, то сын — это кровь от крови. Какой отец навредит сыну?
— Ты прав.
Мастама видел, как хмурится Септимус, как поникли его могучие плечи, и опустилась голова, но счел это признаком сосредоточенности консула на грядущих делах, связанных со сбором легионов и подготовкой к войне с галлами. Он допил вино, поблагодарив Септимуса за стол и кров, удалился.
Когда в атриум вошел раб, Септимус с криком: «Вина мне!», — запустил в беднягу кувшин и рухнул в беcпамятстве на пол.
«Во славу Конса! Хороших консуальных праздников!», — слышалось с утра на улицах Рима.(Древние римские жители торжественно отмечали окончание жатвы праздником консуалий, посвященный древнеиталийскому богу земли и посевов — Консусу) В этом году Консуалии (по легенде, основоположником праздника являлся Ромул, он якобы нашёл алтарь, посвящённый богу, в земле, именно во время проведения консуалий римляне украли сабинянок) совпали с приездом важных гостей из Этрурии и жители Рима ожидали грандиозных торжеств на открытие алтаря.
Пастухи гнали по улицам скот украшенный цветными лентами и венками из цветов к строящемуся цирку. У цирка с утра толпился народ. Разглядывая квадриги (двухколесная колесница, запряженная четверкой лошадей), люди судили о том кто может победить на луди рценсес (гонках колесниц).
Септимус Помпа уже знал кто победит в гонке и именно сегодня, когда, наконец, Мастама старший с утра ушел к сыну, Септимус решил покорить сердце Спуринии блеском консульской славы и золота. В подарок Спуринии к консуалиям он приготовил расшитую золотом столу (надевалась поверх туники) и пару браслетов с самоцветами. Что подарить ее малышу Помпа не знал, и как только Мастама попрощался с ним, Септимус отправился к Ослиным воротам (