Царствовать над инсубрами оказалось не только хлопотно, но и приятно. Порой даже мысль в голову приходила: «Жизнь удалась!».
Спустя год после покорения Генуи деревушка разрослась. В порт стали заходить финикийские и греческие корабли. Лигуры должно быть поняли, что жить по закону не так уж и плохо, их вожди теперь имеют дружины по подобию кельтских и признают над собой власть бренна.
И пусть прогрессор из меня вышел «никакой», но кельты уже привыкли платить деньгами и налоги бренну и за товары.
Деревни инсубров и лигуров обеспечивают боеспособность тримарцисиев, а оппидумы содержат тяжелую пехоту. Случись что, соберу дружину — пару тысяч тяжелой конницы и тысяч пять пехоты. Эта дружина — почти профессионалы. По крайней мере, тренируются регулярно, да и службу несут, кто за плату, а кто — за лен (лат. feudum). Ополчение в расчет не беру. По моим прикидкам боеспособное мужское население королевства составляет около двухсот тысяч человек. Свои дома станут защищать без принуждения, а завоевывать чьи то земли в мои планы не входит. Дочь родилась!
Хундила, имея такого могущественного зятя, подмял бойев под себя. Рулит Советом, как заправский «серый кардинал». На мои намеки, что, мол, хорошо бы объединиться, «морозится» по полной программе. Но как только этруски прижали гордых сенонов, Хундила тут же попросил меня собрать дружину и защитить бойев. Проницательности ему не занимать: уже на второй день после прибытия в Мутину дружина отлично показала себя в бою, раздавив этрусский легион как букашку.
Многие из знатных бойев в родстве с сенонами. Эта коалиция — за войну, хоть и зима на носу. Смотрю, шумят они громче всех, но тех, кто помалкивает — куда больше. Дружины у бойев маленькие, а ополченцы воевать не хотят.
Этруски прислали посла. Странного посла. Замученный он какой-то. Сопровождающий его декурион, напротив — нагл и самоуверен, позволил себе от имени консула Этрурии вручить мне дары.