Центральная часть дома — несколько помещений, с арочными входами, по моему назывались анфиладой. Мы прошли их, и вышли на террасу, освещаемую горящим в бронзовых фонарях маслом.
У рукотворного водопада молодой юноша декламировал что-то героическое, два десятка мужей в туниках и тогах живописно разместились на террасе, устроившись, кто в плетеных креслах, кто на деревянных ложах, приставленных к стене дома.
Антониус указал взглядом на свободные раскладные стулья с высокой спинкой, и мы потихоньку присели на них.
Монолог актера как раз вступил в финальную часть. Военачальник и отец отдал приказ о казни собственного сына, хоть и совершившего подвиг, но при этом нарушившего приказ: «Мораль — сказано, сделано (dictum factum)», — юноша поклонился публике и получил аплодисменты. Поаплодировал и я.
Центурион между тем подошел к человеку о возрасте, которого нельзя было сказать наверняка, ему в равной степени могло оказаться и тридцать и сорок лет, что-то сказал, склонившись, что бы лежащий сноб, смог его услышать.
Тот поднялся с ложа и направился ко мне. Я тоже встал.
Рабы угощали гостей вином, на террасе стало немного шумно. Консул заговорил очень громко:
— Приветствую тебя Алексиус, как поживает старик Спуринний? — мне показалось, что он хотел обняться со мной. Прастиний так радушно развел руки, будто приглашал упасть в его объятия, как это делают старые друзья. Я решил придерживаться уже доказавшей свою эффективность, линии поведения, вытянувшись в струнку, доложил:
— Приветствую Консула Эртурии! Сенатор Спуринний здоров и весел, чего и тебе желает. Я привез от него письмо. — Достав из сумки тубус, вручил письмо Консулу. Вытянулся. Жду. Тот скривился, словно лимон разжевал, резко сорвал печать и, приблизив развернутый свиток к огню, быстро прочитал послание.
— Ну что же, Алексиус, наверное, тебе известно о том, что самниты перекочевали на территории сабинян и оба племени вполне мирно сосуществуют там? — Киваю, соглашаясь, — Быть войне. Вряд ли они объединились против других племен италики.
Мы готовимся к сражению и обучаем новобранцев.
Завтра второй легион выходит на учения. В нем служат и гастаты (обученные легионеры) и новобранцы, но нет ни одного принципа (обученный и участвовавший в боевых операциях легионер) или триария (ветеран, обычно становившийся в третью линию).
Весь день манипулы легиона будут сражаться друг с другом за окрестные холмы. Мы определим победителя и лучшего центуриона, что бы поощрить его должностью трибуна (старший офицер при командующем легионом). А ты получишь худшую манипулу в легионе. Поздравляю центурион! — Прастиний, довольный своим решением, от души захохотал. — Антониус, проводи сына уважаемого Сенатора к южным казармам. — Мало того, что о моем родстве с родом Спуринна, Консул упомянул с сарказмом, он тут же, не попрощавшись, встрял в разговор пьянствующих по близости мужчин.