Об этой части Аппулии можно сказать «степь та степь кругом». Пришлось пожертвовать возками, что бы соорудить хоть какие то средства для штурма. Может и к лучшему: галлы, вкусившие легких побед, и обремененные добычей не горели желанием прославить себя взятием крепости. Теперь же, когда почти весь обоз был разобран, крепость стала привлекать вождей в качестве сейфа.
Ранним мартовским утром, стены Канн, покрытые инеем, сверкали в лучах восходящего солнца. Протяжные гудки карниксов известили о начале штурма. Охотники — галлы по старому обычаю обнажили торсы, раскрасившись, как индейцы Гуроны, с воем пошли на штурм. Мне показалось, что битва длилась не больше пятнадцати минут. Правда, последствия штурма, заставили призадуматься, а после принять как данность — штурм крепостных стен для галлов хуже, чем морское сражение. Не знаю, почему именно такое сравнение пришло в голову, ведь моряки-галлы тоже допущение весьма абстрактное.
Крепость защищали не больше тысячи воинов, а ранения в этом штурме получили почти три тысячи ополченцев и почти все их вожди-командиры. Обидно, что столь большие потери случились от жадности моих галлов. Ворвавшись в крепость, они увидели толпу женщин и детей. Желая захватить по больше рабов, забыли, что сражение еще не окончилось, и получали кто стрелу, а кто и нож в спину.
Участь пленников — рабство. Полагаю, что в Этрурии надуться на них покупатели. К утру следующего дня больше десяти тысяч человек отправились назад, в Умбию. Я отослал из войска всех раненых и загрустивших о доме. Лишившись легиона, все же считаю, что принял правильное решение. Теперь нужно решить, что делать дальше. Нет ничего хуже неизвестности и сопутствующего ей страха. И хоть я отдаю себе отчет: величие Пирра — всего лишь история из моего мира, все одно от мысли, что встречусь с такой легендарной личностью на поле боя.
Я смотрю на чудовище и не могу поверить, что фаланга Пирра, столь отличается от той, иллирийской, что с легкостью смяли мои рыцари.
Сариссофоры Пирра держат длинные копья (сариссы) обеими руками. Но и второй ряд, и третий, выставив копья вперед, создали смертельную стену острых жал перед собой.
Фаланга медленно приближается к толпе моих галлов, лес сарисс мерно покачивается над ней в такт шагов. Первый залп лучников со стен Канн, казалось не причинил грекам никакого ущерба: тростинки — стрелы попадая в чащу сарисс, падают на головы воинов поврежденные или сломленные.
Фаланга загудела, воины в ней закричали, подбадривая друг друга, и ускорили движение.