Этруски едва успели загнать на валы повозки, как вернулись разведчики. Они сообщили, что тысяча всадников-сабинян скачет к Риму. Услышав эту новость, Септимус улыбнулся, представив, что ожидало бы их, решив, он дать сражение. Но тут же его лицо омрачилось: «Как их остановить?», — эта мысль пока не нашла ответа. Септимус решил поделиться тревогой с Нума, но не нашел его.
Когда солдаты построились в каре, а взволнованный Септимус уже который раз спешился, готовясь встать за линию щитов, появился Нума. Он спокойно шел по дороге, помахивая веточкой лавра. Не успел Септимус выдохнуть, как появились сабиняне. Объехав безмятежно шествующего Нума и обнаружив перед собой столь грозного противника, они отошли, на этот раз, прихватив с собой и Помпилия.
Один из всадников не церемонясь, взгромоздил его на холку своего коня, уложив перед собой. Помпилий, размахивая веточкой, терпеливо отнесся к такому обращению с собой. Правда, кричал он при этом так громко, что его услышал даже Септимус. Сабиняне, наконец, тоже услышали: всадники остановили коней, сняли с лошади Нума и спешились сами.
Помпилий поправил тогу, сказал что-то предводителю сабинян, вручив тому ветку. И они вдвоем направились к валам, где по-прежнему этруски стояли в боевом порядке. Септимус отдал приказ поставить скутумы к ноге и неторопливо пошел навстречу парламентеру.
Предводителем у сабинян оказался сам эмбратур (предводитель, избиравшийся во время войны) Саллюстий. О мире договорились тут же, а когда Септимус завел речь об Остии, Саллюстий простодушно заверил, что не имеет никаких видов на этот городок, что мол, сабинянам — пастухам и пахарям море не нужно. А потом добавил, что сейчас в Остии заправляют латины из Анция. И что если солдаты Септимуса возьмут Остию силой, лично он, Саллюстий возражать не станет, а вот Лавиниум и Ардея могут прислать Остии помощь.
Септимус — сама непосредственность, поинтересовался, поможет ли ему эмбратур покорить и Лавиниум и Ардею, а может, и Анций? Саллюстий ответил просто: «Если сам Септимус Помпа решит, что это дело ему по силам, то отчего не помочь».
Мариус Мастама скакал по широкой улице Рима к холму Квиринале (старый Капитолий (Capitolium vetus), по преданию — древнее святилище сабинов, находившееся на холме Квиринале). Там он рассчитывал найти Септимуса Помпу. Еще подъезжая к Риму, Мариус увидел строящееся стены и дома, но по настоящему он удивился, когда узнал, что новоиспеченный Консул Этрурии лично надзирает за строительством собственного дома в Риме.
Искать командира он отправился не сразу. Прежде обстоятельно расспросил солдат о том, что произошло в его отсутствие. Мариус пока не понимал, хорошие новости он узнал или плохие: солдаты Септимуса взяли в жены сабинянок; строят себе дома в Риме; а сам Септимус Помпа породнился с эмбратуром Сабинян — Саллюстием, взяв в жены его шестнадцатилетнюю дочь — Фелицию.