Как живет его страна? Ему казалось, что газетам нужны только сенсации, а серьезный анализ вызывает у них пугливое раздражение. Мфумо был уверен, что население, особенно вдали от всяких административных центров, живет так, как жило много десятилетий назад, то есть по старым законам традиционного общества. Народ не сопротивляется, он лишь приспосабливается ко всем переменам и особенности своего бытия даже и не пытается осознать. А осознают его только те, кто принадлежит к тонкой прослойке интеллектуалов Бонгу, но и они только созерцают происходящее, не пытаясь как-то повлиять печатным словом на жизнь страны. Впрочем, никто им и не даст этого сделать. Выражать свое мнение еще пока можно, но власть имущие им не интересуются. А все эти «мыслители» работают преимущественно мелкими чиновниками, учителями, кое-кто числится в редакции той или иной столичной газеты и еще провинциальных газет.
Мфумо как-то прочел в одном английском журнале, кажется в «Экономисте», что независимая Африка давно потеряла интерес к тому, как и почему развивается остальной мир. Она безнадежно утратила дух соревновательности и желание наверстать упущенное за годы и столетия. А что он, Мфумо, знал об этом самом внешнем мире? Он узнавал о нем кое-что из газет, радио и редких разговоров с приезжающими в Бонгу людьми с других континентов. И он получал самые противоречивые сведения. Однажды, совсем недавно, они с Комлевым шли по одной улице, где всегда наблюдалось большое скопление нищих. Среди них были не только безнадежные калеки-прокаженные, которые с расчетливым смирением предъявляли свои обезображенные части тела, словно удостоверения, подтверждающие их право на милосердие, — но и вполне работоспособные на вид люди. Это были те, которым не находилось работы, либо они уже устали ее искать. Мфумо бывал в разных уголках страны и знал, что таких вот людей собирает лишь большой город, где каждый отстаивает свое право на жизнь. В деревне для каждого, даже калеки, находится занятие, дающее пропитание. Если он не оторвался от своего племени, общины, ему не дадут пропасть. Крокодил в воде не захлебнется, так говорят о своей, привычной среде. Там, на этой улице, полной попрошаек, Комлев тогда глянул на него с усмешкой и сказал:
— Я сейчас попробую угадать, о чем бы ты хотел спросить, Мфумо. Ну, о том, есть ли в моей стране нищие, например. И я честно скажу, что есть, и порой кажется, что их могло бы быть и поменьше.
Мфумо тогда смущенно хохотнул, но признался, что белый нищий для большинства африканцев это так же странно, как папайя, на которой растут плоды, скажем, манго.