– Боги, этим людям нужна одежда, – сказал он.
Стоящий рядом с ним Ураган хмыкнул. Этим практически ограничивались все его ответы с тех пор, как капрал услышал про смерть Истина.
– Скоро они покроются волдырями, – продолжил мысль Геслер. – А у Смрада и Мазка и так сил на всех не хватает. Нужно нагнать Четырнадцатую. – Он повернул голову, искоса глядя в сторону начала строя, затем встал. – Никто уже не соображает, даже капитан.
Геслер вернулся на дорогу и двинулся к сборищу старых «мостожогов».
– Мы упускаем очевидное, – сказал он.
– Это не новость, – сказал Скрипач. Вид у него был жалкий.
Геслер кивнул в сторону Апсалар:
– Она должна поскакать вперёд, остановить армию. Должна уговорить их привезти нам коней, одежду, броню и оружие. Воду и еду. Иначе, мы даже их никогда не догоним.
Апсалар медленно встала, стряхивая пыль со своих краг.
– Я справлюсь, – тихо сказала она.
Калам встал и посмотрел на капитана Фарадан Сорт, которая стояла рядом.
– Сержант прав. Мы упускаем очевидное.
– Вот только нет никаких гарантий, что они ей поверят, – ответила спустя некоторое время капитан. – Возможно, если кто-то из нас одолжит у неё лошадь…
Апсалар нахмурилась и пожала плечами.
– Как вам угодно.
– Кто наш лучший ездок? – спросил Калам.
– Масан Джилани, – сказал Скрип. – Она, конечно, из тяжёлой пехоты, но всё-таки…
Фарадан Сорт прищурилась и осмотрела дорогу.
– Из какого она взвода?
– Из тринадцатого, Урба, – уточнил Скрипач. – Вот там стоит, высокая. Далхонка.
Миндалевидные глаза Масан Джилани сузились при виде приближавшихся старых солдат.
– У тебя проблемы, – сказал Воришка. – Ты что-то натворила, Джилани, и теперь они идут по твою душу.
Выглядело всё именно так, и поэтому Масан не ответила на слова Воришки. Она попыталась вспомнить всё, что недавно делала. Много разного, но на ум не приходило ничего такого, о чём могли узнать спустя столько времени.
– Эй, Воришка, – сказала она.
Солдат поднял на неё взгляд.
– Что?
– Помнишь тот керамбит, который лежит в моих вещах?
Глаза Воришки засияли.
– Да?
– Тебе его брать нельзя, – сообщила она. – Его может взять Лизунец.
– Спасибо, Масан, – сказал Лизунец.
– А я всегда знала, – сказала Ханно, – что у тебя на Лизунца виды. Я в таких вещах разбираюсь.
– Нет у меня никаких видов. Мне просто не нравится Воришка, вот и всё.
– Почему я тебе не нравлюсь?
– Не нравишься, и всё.
Как только ветераны приблизились, все затихли. Сержант Геслер, глядя на Масан, сказал:
– Ты нужна нам, солдат.
– Это мило.
Она заметила, как его взгляд скользнул по её почти обнажённому телу, остановился на оголённой груди с большими, тёмными сосками, но потом Геслер быстро сморгнул и вновь посмотрел в глаза.