- Будет! - проговорил, наконец, математик, вздохнув, как паровая машина, и тотчас же сходил к маклеру и принес на себя вексель.
Неуклонно с тех пор начал он в уплату долга отдавать из своего жалованья две трети, поселившись для того в крестьянской почти избушонке и ограничив свою пищу хлебом, картофелем и кислой капустой. Даже в гостях, когда предлагали ему чаю или трубку, он отвечал басом: "Нет-с; у меня дома этого нет, так зачем уж баловаться?" Из собственной убитой дичи зверолов тоже никогда ничего не ел, но, стараясь продать как можно подороже, копил только деньгу для кредитора.
"Зачем вы платите? Вас ведь, наверное, обыграли", - говорили ему некоторые. - "Ничего я не знаю-с; я проиграл и должен платить", - отвечал Лебедев с стоическою твердостию.
В тот самый день, как пришел к нему капитан, он целое утро занимался приготовлением себе для стола картофельной муки, которой намолов собственной рукой около четверика, пообедал плотно щами с забелкой и, съев при этом фунтов пять черного хлеба, заснул на своем худеньком диванишке, облаченный в узенький ситцевый халат, из-под которого выставлялись его громадные выростковые сапоги и виднелась волосатая грудь, покрытая, как у Исава, густым волосом. Застав хозяина спящим, Флегонт Михайлыч, по своей деликатности, вероятно бы, в обыкновенном случае ушел домой, но на этот раз начал будить Лебедева, и нужно было несколько сильных толчков, чтоб прервать богатырский сон зверолова; наконец, он пошевелился, приподнялся, открыл налившиеся кровью глаза, протер их и, узнав приятеля, произнес:
- А, ваше благородие!
- Извините, я вас разбудил, - сказал капитан.
Несмотря на тесную дружбу, он всегда говорил Лебедеву, как и всем другим: вы, и тот отвечал ему тем же.
- Ничего-с! Огонька, я думаю, вам в трубочку нужно, - сказал Лебедев, окончательно приходя в себя и приглаживая свои щетиноподобные волосы, растопырившиеся во всевозможные стороны.
- Нет-с, я трубку забыл, - отвечал капитан, хватаясь за пуговицу, на которой обыкновенно висел кисет.
- Ну, так садитесь! - произнес математик, подвигая одной рукой увесистый стул, а другой доставая с окна деревянную кружку с квасом, которую и выпил одним приемом до дна.
Капитан сел.
- Ну-с, - продолжал Лебедев, - а крусановские болота, батенька, мы с вами прозевали: в прошлое воскресенье все казначейство ходило, и ворон-то всех, чай, расшугали, а все вы...
- Некогда было-с, - отвечал капитан краснея - явный знак, что он говорил неправду.
- Некогда?.. Какого черта вы делаете? - возразил, зевая, зверолов и потянулся, напомнив собой в своей избушонке льва в клетке.