- Да, да, конечно, - пробормотал старик и зарыдал. - Милый ты мой, Яков Васильич! Неужели я этого не замечал?.. Благослови вас бог: Настенька тебя любит; ты ее любишь - благослови вас бог!.. - воскликнул он, простирая к Калиновичу руки.
Тот обнял его.
- Эй, кто там?.. Палагея Евграфовна!.. - кричал Петр Михайлыч.
Палагея Евграфовна вошла.
- Поди позови Настю... Яков Васильич делает ей предложение.
При этом известии экономка вспыхнула от удовольствия и пошла было; но Настенька уже входила.
- Настасья Петровна, - начал Петр Михайлыч, обтирая слезы и принимая несколько официальный тон, - Яков Васильич делает тебе честь и просит руки твоей; согласны вы или нет?
- Я согласна, папа, - отвечала Настенька.
- Ну, и благослови вас бог, а я подавно согласен! - продолжал Петр Михайлыч. - Капитана только теперь надобно: он очень будет этим обрадован. Эй, Палагея Евграфовна, Палагея Евграфовна!
- Да что вы кричите? Я здесь... - отозвалась та.
- Как на вас, баб, не кричать... бабы вы!.. - шутил старик, дрожавший от удовольствия. - Поди, мать-голубка, пошли кого-нибудь попроворней за капитаном, чтоб он сейчас же здесь был!.. Ну, живо.
- Кого послать-то? Я сама сбегаю, - отвечала Палагея Евграфовна и ушла, но не застала капитана дома, и где он был - на квартире не знали.
- Как же это?.. Досадно!.. - говорил Петр Михайлыч.
Калинович тоже желал найти капитана, но Настенька отговорила.
- Где ж его искать? Придет еще сегодня, - сказала она.
Но капитан не пришел. Остаток вечера прошел в том, что жених и невеста были невеселы; но зато Петр Михайлыч плавал в блаженстве: оставив молодых людей вдвоем, он с важностью начал расхаживать по зале и сначала как будто бы что-то рассчитывал, потом вдруг проговорил известный риторический пример: "Се тот, кто как и он, ввысь быстро, как птиц царь, порх вверх на Геликон!" Эка чепуха, заключил он.
Чувства радости произвели в добродушной голове старика бессмыслицу, не лучше той, которую он, бог знает почему и для чего, припомнил.
Возвратясь домой, Калинович, в первой же своей комнате, увидел капитана. Он почти предчувствовал это и потому, совладев с собой, довольно спокойно произнес:
- А, Флегонт Михайлыч! Здравствуйте! Очень рад вас видеть.
Капитан молчал.
- Садитесь, пожалуйста, - присовокупил Калинович, показывая на стул.
Капитан сел и продолжал молчать. Калинович поместился невдалеке от него.
- Где это вы были? - начал он дружелюбным тоном.
- Так-с, у знакомых, - отвечал капитан.
- Это жаль, тем более, что сегодня был знаменательный для всех нас день: я сделал предложение Настасье Петровне и получил согласие.