Вероника вздохнула. И почему для того, чтобы узнать хоть сколько-нибудь правдивую информацию — надо подслушивать?! И почему, в конце концов……а….а…апчхи!
— Мама?.. — раздался у нее за спиной голос Феликса.
— Мама?! — послышалось из-за двери.
— Мама! — гордо возвестила Вероника, распахивая дверь и делая вид, что все так и надо. А что еще оставалось? Следом важно плыл принц Флоризель.
— Потрудитесь объяснить, что…
И тут она увидела небольшой прямоугольный холст, прислоненный к стене.
Кубок, полный спелой, ароматной лимарры. Несколько ягод упали на голубую скатерть, в складках которой пряталась шпага. Эфес украшен алым камнем. Холодный блеск стали контрастировал с теплым, благородным оттенком меди… Натюрморт был прекрасен! Невозможно оторвать взгляд…
— Мам? Ты в порядке? — Пашка внимательно смотрел на нее.
Вот опять… Эти снисходительно-покровительственные нотки в голосе, сочувствующий взгляд… Ладно, разберемся.
— Откуда это?
— Что?
— Картина.
— А, это… Купил на Невском.
— На Невском?!
— Ну да…
— Но это же…
— Да знаю я. Лимарра. И шпага явно имперская. Да ничего удивительного, мам! Художники — люди творческие. Ходят по Империи во сне, это… — их взгляды встретились, и сын прикусил язык. Но было уже поздно. Слишком поздно!
— Во сне… Как Тая? Ты купил это для нее? Ты шел на встречу с Таей, — догадалась Вероника.
Паша опустил голову.
— Это было не просто нападение, — продолжала размышлять вслух главный редактор «Имперской правды». — Ее похитили. Так?
— Мам, прости.
— Милфорд?
— Он уже с ней, — быстро проговорил Рэм. — Но не ясно, где они и что с ними случилось.
— Мама, тебе нужно выпить успокоительное, — Феликс взял ее за руку и стал слушать пульс.
Ну вот… Началось! Конечно, она понимала, что после всех историй, когда на нее покушались, захватывали в плен, когда она чуть не стала призраком, покинув собственное тело, родные и близкие беспокоились. Ричард и мальчики всячески пытались заслонить от действительности. Феликс, Ирвин и Император поили успокоительной настойкой по необходимости и без оной. Слуги, а иногда даже Флоризель, старались оградить принцессу Тигверд от всего, что могло ее взволновать или расстроить. С одной стороны, трогательная забота. А с другой… Все только и делают, что шепчутся по углам, да врут ей в глаза, не краснея!
— Не врем! — возмутился Пашка, словно прочитав ее мысли. — Мы умалчиваем!
— Я все-таки хочу, чтобы тебя леди Бартон посмотрела, — покачал головой Феликс. — Или Рене Агриппа. Пульс частит.
— Пусть посмотрят, — согласилась Вероника.
Сына-целителя она изучила хорошо — лучше сдаваться сразу, без боя.