Взгляд против воли остановился на Ирвине. Целитель выглядел встревоженным. Немного усталым. Грустным. Видимо воспоминания о родном мире до сих пор причиняют ему боль. Но вместе с тем он был счастлив. Вероника улыбнулась. Надо же…Ирвин и Ия…Ия….
Какая-то мысль не давала принцессе Тигверд покоя, но пока она хмурилась, улыбалась и пыталась унять взбесившееся сердце, маги уже встали в полукруг…
Милорд Швангау на мгновение закрыл глаза. Маг словно превратился в мраморную статую. Вдруг статуя открыла светящиеся неестественной синевой глаза и медленно кивнула.
Холод побежал по позвоночнику. Вероника вздрогнула: сколько мощи в маге воды!
Бывшая преподавательница истории старательно вспоминала Таю. Девушка всегда сидела на задней парте. Подальше от всех. Иногда что-то писала в тетради, но чаще — просто слушала, подперев щеку рукой.
Вспоминала тетрадку со стихами, пронизанными отчаянным желанием понять себя. Задать вопросы и получить на них, наконец, правдивые ответы…
Вероника думала о Милфорде. О том, как они поругались в ларьке из-за бутылки коньяку, который она выменяла на фамильные драгоценности рода Тигвердов.
Позор какой…
Ей показалось, или она действительно увидела Милфорда? Серые стены… Подвал?
Картинка исчезла в вихре песка, больше похожего на пепел, а когда он рассеялся, на земляном полу, в тусклом свете лучины показались черты смуглой девушки… Таисия!
Вероника так испугалась, что вцепилась в руку стоящего рядом Пашки, боясь, что вот сейчас она закричит и видение исчезнет. Тихо…Тихо… Она не должна. Это может быть важно…
Какая-то старая женщина сидит, сгорбившись. Хриплое, мерное бормотание. Странные, страшные слова:
С левого плеча сожженной Ведьмы кость,
Ветка дерева, проросшего из праха,
Гладким ветку сделает песок,
Кости — полыми,
День светлый — мраком…
Старуха подняла белесые глаза: «Не мешай…», — прошелестел голос.
— Тая! — закричала Вероника, очнулась, и …чуть не задохнулась от летящего песка.
Зал императорского дворца заносило песком. Серым. Жутким.
Она поймала на себе обеспокоенный взгляд мужа, максимально громко подумала: «Со мной все в порядке!».
По тому, что Ричард облегченно выдохнул, поняла, что он услышал. Крепче сжала руку сына. Тот фыркал, чесался, но был вполне живым.
Швангау и герцогиню Рэймскую серый вихрь, больше похожий на пепел, не тронул. Словно понимал, что с этими двумя лучше не связываться. Сыновья императора держали защиту над Ирвином и полковником Лукьяненко.
Кружась, песок превращался в зудящую орду мошкары. Они бешеным смерчем носились везде, сметая картины и подсвечники, превращая портьеры в лохмотья. Люстра качалась с жалобным скрипом, огонь в камине погас…