— Мы услышим, как за кустами проедет машина, и вы вытащите Мефодия из салона. Выждав минуту, я совершу пробежку по дорожке, не сворачивая к зданию. Когда врач и санитары с носилками скроются за дверью, выбегу на площадку, встану перед «скорой» и начну изображать физкультразминку. Как только услышите бодрое «раз, два, три, четыре», несите Мефодия к машине.
— О нет, только не это! — простонал Марк. — Неужели ты не способна обойтись без балагана?
— Это не я, это вы не способны обойтись без моего балагана. Пожалуйста, предложи хоть один надежный способ отвлечь шофера, и я с удовольствием не стану валять дурака.
Марк промолчал.
— Если шофер будет пялиться на тебя во все глаза, он сумеет тебя описать, — заметил Леша. — Потом, когда в машине обнаружат тело…
— Ну и что? Во-первых, он же и засвидетельствует, что я к машине не приближалась и не имею к подкидышу никакого отношения. Ведь кто-то запросто мог увидеть мои упражнения и воспользоваться удобным случаем, верно? А во-вторых, кто и зачем будет проводить разбирательство? Человек умер естественной смертью, документы при нем и родственники имеются. Кому какое дело, как он попал в больницу?
В это время заурчал мотор, и за кустами прошелестела машина. Леша с Марком подобрались, но тут же сообразили, что это уезжает «скорая», вслед за которой мы просочились в ворота. После минутного молчания Леша вернулся к прежней теме.
— А если смерть Мефодия не совсем естественная? Если он перепил или отравился некачественным портвейном? Тогда у милиции могут возникнуть вопросы к его собутыльникам.
— Сомневаюсь, что у милиции есть время и желание расследовать алкогольные отравления. Судя по статистике нераскрытых преступлений, в том числе и тяжких, им работы хватает.
Но Лешины доводы все же произвели на меня впечатление. Порывшись в бардачке, я отыскала обрывок тесемки, опустила голову и стянула шевелюру в высокий хвост. От тугого узла натянулась и кожа на висках, и, взглянув в зеркало, я с удовлетворением отметила, что мой разрез глаз теперь навевает мысли о Востоке. Особенно если учесть черный цвет волос и смуглую кожу. Правда, с фигурой я ничего поделать не могла, а именно она должна была в первую очередь привлечь внимание шофера, но тут уж придется смириться. Хотя… Я еще раз залезла в бардачок, отыскала резиновый лоскуток и протянула его назад:
— Леша, надуй мне шарик. Только не слишком сильно.
— Зачем? — удивился Леша.
Марк застонал:
— Боже! Эта ненормальная собирается приделать себе брюхо! По-твоему, найдется недотепа, который, взглянув на твои концлагерные ручки-ножки, не сообразит, что оно фальшивое?