— Понятно. — Напряжение в голосе Селезнева тоже немного спало. — Приеду, как только освобожусь.
Я кружила по квартире, точно дикий мустанг по загону, разрываясь между отчаянным желанием придумать Селезневу оправдание и презрением к себе за это желание.
«Он пришел ко мне вчера около четырех и сказал, что пытался связаться с участниками вечеринки, но безуспешно. Наверное, он позвонил Леше на работу и, узнав, что тот исчез по-английски, решил съездить к нему домой. На звонок никто не отозвался, и тогда Селезнев попробовал открыть дверь найденным у больницы ключом — просто хотел проверить, подойдет или нет. Ключ подошел, и Селезнев, уступая естественному любопытству, вошел и осмотрелся. Говорят, жилье может рассказать о человеке очень многое, а у Селезнева помимо личного любопытства имелся профессиональный интерес. Составив себе представление об обитателе квартиры, он вышел, закрыл дверь и продолжил поиски гостей Генриха. Но почему он не сказал, что установил личность одного из участников операции „вывоз тела“? Может быть, просто забыл? Или хотел сначала выслушать мой рассказ и проверить, насколько я с ним искренна, а потом побоялся признаться, что сомневался во мне?»
— Не строй из себя святую простоту, Варвара! — приказала я себе строго. — Все очевидно: тебя просто надули.
Селезнев без хлопот получил интересующие его сведения, а теперь проверяет разные версии и докладывает о них начальству. Боже! Это же надо быть такой идиоткой! Купиться на приятную улыбку! Ведь Селезнев даже не соблаговолил объяснить, почему хочет нам помочь. Отговорился какой-то невразумительной чепухой! Дура! Дура! Дура!
Я уже созрела для самоистязаний, когда снова позвонил Леша.
— Все проверил. Ничего не пропало. Мало того: похоже, визитер побывал только в одной комнате. В других все на своих местах.
— Леша, а ты сумел бы обнаружить микрофон? — огорошила его я.
— Микрофон? Ты думаешь, ко мне наведалась милиция? А почему? И как они открыли дверь — отмычками?
— Не знаю. У меня есть одно подозрение, но я не могу рассказать тебе, в чем дело. Объясню, если найдешь микрофон. В предсмертной записке.
— Не глупи, — сказал Леша после долгого молчания. — Я поищу, а потом приеду к тебе.
— Не теперь. Я позвоню, когда освобожусь.
Представьте себе, в каком состоянии я находилась, если даже не вспомнила об определителе номера.
— Алло?
— Будьте любезны, позовите, пожалуйста, к телефону Варвару, — вежливо попросил высокий женский голос.
— Я слушаю.
— Варька, это Аня Викулова. Помнишь меня?
Перед глазами немедленно возникло чистенькое розовое личико, серьезные серые глаза и льняная челка. Анечка Викулова — самая ответственная девушка на мехмате времен моего студенчества. Она вечно что-то организовывала, собирала для чего-то деньги, устраивала всевозможные мероприятия и вообще была лицом комсомольской организации нашего курса.