- Извините нас, барон. - Тристан примиряюще протянул руку, Ростов её принял. - Вы правы, нам следует обо всем хорошенько подумать. Но, как вы изволили заметить, я - наследный, Фоморы меня побери, принц. У меня есть определенное влияние и более чем широкие возможности…
- Вот и воспользуйтесь ими побыстрее, ваше высочество. Честь имею… - он передал Тристану небольшой металлический кейс. - Вам, как оборотню, это ни к чему, а вашей спутнице пригодится обязательно.
Ростов посмотрел мне в глаза, и всё моё тело будто пронзило током. То же самое было там, на выставке, бездну времени назад. Затем он развернулся, сел в машину и укатил. А мы поплелись вверх по ступенькам.
В парадном, мраморно-хрустальном, с орхидеями и лилиями в огромных напольных вазах, я поняла, почему в первый раз Тристан повел меня через гараж.
На двери отдельного лифта солидно поблескивала табличка: гравировка с именем TARANIS и герб: две рыбы, переплетенные хвостами и вписанные в круг. Знаменитый на весь мир вензель короля Оберона. Скромненько и со вкусом: - здравствуйте, приятно познакомиться. Зовите меня просто: Царь…
ГЛАВА 19
НАОМИ
В лифте мне снова поплохело. Тошнота подкатила к горлу и стоило больших усилий не испакостить пол. Ввалившись в прихожую, я прилегла на ковер и закрыла глаза, стараясь дышать глубоко и ровно. Становилось то холодно, то жарко, в голове гудело.
Реакция на Алкагест, - подумалось отстраненно. Когда я была маленькая, тоже сильно лихорадило, рвало - организм избавлялся от токсинов. Несколько дней я исходила кровавым потом и оставляла на подушке клочья волос. Никодим за мною ухаживал. Обтирал влажной губкой, смоченной терпким травяным настоем, кормил, в редкие минуты просветления развлекал историями…
Неужели все эти радости ожидают меня и сейчас? Да нет, не может быть! Всего-то пара порезов. Это ведь не переломы и не сотрясение. Наверное, скоро пройдет. Вот, полежу немножко… Джутовый ковер приятно царапает щеку, легкий сквознячок охлаждает потную спину, а еще на черном не так видна кровь.
Пришла в себя от тепла. Я в ванне. И не в своей - точнее, той, что в гостевой комнате, а в огромной ониксовой чаше в покоях Тристана. И, хотя из пасти серебряного дракона бьет чистая струя, вода вокруг меня неприятного бурого оттенка и покрыта грязной пеной. Передернувшись от отвращения я попыталась встать, но ноги только скользили по гладкому дну.
- Эй, как дела? Пришла в себя? - на край чаши присел Тристан. Всё в тех же драных джинсах, чумаз… Значит, не так уж много прошло времени.
- Почему я в воде? - на мне всё ещё было кимоно. Подол его пузырями колыхался на поверхности, сковывая движения.