— Ну, так кого вы разыскиваете?
Мы рассказали, что знали. Ронни мы не трогали, потому что он вечно все усложнял, да и не было пока причин его упоминать. В какой-то момент меня посетило искушение, но Элси так выразительно зыркнула на меня из угла, что я передумала.
— А почему он вам так сильно понадобился? — спросила Агнес.
Кот спрыгнул с подоконника и устроился у нее на коленях. Кошки такие умные, они всегда точно знают, куда им надо и как туда проще попасть.
— Ну? — поторопила Агнес.
Даже чары Джека оказались бессильны.
— Мы хотели с ним поговорить. Мы считаем, он может нам кое с чем помочь.
— Это по поводу денег?
— О боже, нет! Ничего подобного, — заверил Джек.
— Потому что, если из-за денег, я не хочу иметь с этим ничего общего.
Не стану клясться, но мне показалось, что кот утробно зашипел.
— Даю вам честное слово, что с деньгами это никак не связано. — Джек кашлянул. — У нас дело личного характера.
— Потому что есть много людей, которым Габриэль Ханимен нужен именно из-за денег.
— Так вы его знали? — спросила я.
— Нельзя было жить в Уитби и не знать Ханимена. Особенно если жить у ипподрома.
— Значит, он был игрок? — спросил Джек.
— Самый азартный, какого я видела в жизни. — Агнес начала гладить кота по голове, и тот немедленно запустил когти в ее юбку. — Все деньги, какие зарабатывал игрой на пианино, проматывал на лошадях.
— Получается, он был беден? — Я подалась вперед. Стул подо мной, по ощущениям, был набит соломой, и сидеть на нем было все равно что на обитом тканью тюке сена.
— Может, он сорвал куш и скрыл это? — предположил Джек.
— Он и срывал, и просаживал по-крупному, но когда Габриэль что-нибудь выигрывал, он все раздавал. Верил незнакомым людям, которые рассказывали ему жалостные истории, записывал прибыльные схемы собственного изобретения на обороте нотных листов. Этим и прославился — в его нотах было больше идей, чем слов в песнях. Говорят, одна из его инвестиций наконец окупилась. Совсем недавно. Жалко, что он уже не может получить причитающийся процент.
Джек поглядел на нас:
— Музыкальный магазин! Вот почему Ронни проявлял к нему такой интерес. Хотел проверить, не написал ли Габриэль чего-нибудь полезного на обороте нот.
Я видела, что Агнес внимательно слушает разговор, но свои соображения держит при себе.
— Он вечно давал деньги незнакомцам и вкладывал в дурацкие пирамиды, — продолжала она. — Его так легко было уговорить… В нем с одного взгляда угадывался разиня… Шляпа он был, одним словом.
— Он улавливал свои долгие секунды.
— Он был простофилей, — нахмурилась Агнес, — но его нельзя было не любить.