— Помогите! — захрипел я. — Пожалуйста!
Среди проснувшихся игроков пошли смешки. Кто-то даже пнул меня в зад.
— Для ускорения!
Взрыв хохота.
Чьи-то пальцы коснулись спины, скользнули в карман.
Монеты! Нет!
— Только саблю его не трогай, — просипел незнакомец. — А то ведь квест не пройдет и сдохнет как собака.
— Да ему прямая дорога в дегро!
— И чё? — возразил незнакомец. — Говорю, не трожь его. Спусти с лестницы, да и дело с концом. А то разбудил уже всех.
Ловкие крепкие руки схватили меня за шиворот лохмотьев, подняли. Мои колени трясутся, ноги подгибаются. Но я хотя бы смог подняться.
Меня довели до лестницы.
— Дальше сам, парень.
Резкий толчок — и проходит вечность, пока я падаю в тщетной попытке ухватиться хоть за что-нибудь. Удается запомнить каждую деталь: на первой ступеньке расползлась трещина, краска сползлась, обнажив полусгнившее дерево, перила измазаны засохшей кровью. Выбив из меня воздух и заткнув горло невидимой пробкой, последовал мощнейший удар, я кубарем покатился по ступеням.
Наверное, не меньше десяти раз стукнулся головой прежде, чем не оказался на первом этаже. Тело — как в тисках. В тисках, унизанных острыми шипами… Боль никуда не уходит.
— Паря, тебе помочь?
Надо мной склонился хозяин корчмы. Лицо хмурое, зеленые глаза потемнели. Его необъятное брюхо нависает над моей головой, кажется, будто оно вот-вот сейчас порвется, и кишки кровавым потоком польются на меня.
— Я все никак не могу забыть твою вчерашнюю шутку, паря. "Могу ли я снять комнату?" — он сымитировал мою манеру речи. — Комнату! — По таверне прокатился злобный смех. — Ха-ха! Клянусь задницей своей мамаши: ничего забавнее не слышал. Не-е-ет, паря, у меня на втором этаже все спят вместе. Только так постигается единство. К тому же денег больше получается, ха-ха-ха.
Я протянул к нему руку:
— По-по-помогите…
Толстобрюхий упер жирные руки в бока, едва склонился.
— Помочь? — спросил он. — Уже словил "путь дегро", да? Каждую чертову неделю находится хотя бы один ленивый сукин сын вроде тебя. Я таких хорошо знаю. Вы на всех смотрите как на дерьмо, разговариваете так, будто всем вам должны в ножки поклониться. Вот и мучайся теперь, придурок.
Разряды пляшут по руке, отчего боль кажется нестерпимой. Я мечтаю потерять сознание.
— Это тебе еще повезло, — продолжает гнуть хозяин корчмы. Его лицо раскраснелось, дыхание тяжело вырывается из груди. — Хотя бы саблю оставили. Будь я на месте парней, то я бы не только меч отобрал, но и раздел бы тебя. Да и пустил бы такого голожопого на улицу.
Готов поклясться, я услышал, как хрустнуло мое ребро. Прикусываю язык.