«Как-то я разговорилась с пожилой женщиной в одном любимом мною монастыре. Она сетовала на то, что народ наш пал духом, а ведь когда-то все было иначе. И рассказала историю про своего деда. Он был обычным крестьянином, крепким русским мужиком. Он работал до последнего, но однажды почувствовал, что пришло время умирать. В тот день он причастился, затем, придя домой, созвал всех родных, устроил большой обед, на котором попрощался с каждым. А после обеда лег, предупредив всех, что сейчас будет умирать. И действительно умер – спокойно отошел к Богу…
Удивительно: русский крестьянин, жизнь которого в бытовом плане была несравненно тяжелее нашей, душевно был во многом здоровее современного горожанина, окруженного благами цивилизации.
По этой причине так широко сейчас распространено явление, которое известный психолог Эрих Фромм[12] называл «бегством от свободы». Человеку бывает настолько трудно решиться взять ответственность, что он пытается любыми способами ее отдать, выбросить, отшвырнуть. он нередко прячется за спинами авторитетов, например родителей, учителей или священников, чтобы потом можно было винить во всем их, а не себя.
Но это самообман. Такое решение сегодня уже не может быть до конца искренним, ведь отказ от выбора – это тоже выбор, и рано или поздно нам придется ощутить всю тяжесть собственной ответственности за этот шаг.
Смелости не бывает без тревоги
И все же тревога, какой бы мучительной она ни была, несет в себе еще и позитивный смысл. Именно ее натянутый нерв заставляет нас двигаться к осуществлению тех возможностей, которые она предполагает. Предчувствие возможности и тревога ее неосуществления вдохновляют нас на изменение мира и себя, на подвиги и вообще делают нашу жизнь интересной. Без ощущения постоянной глубинной тревоги даже самые радостные наши переживания потеряли бы свои краски, мы бы стали меньше их ценить. Из этой идеи и стоит исходить, выбирая путь встречи с тревогой.
«И первоклассник, и клиент, обратившийся к терапевту, – пишет британский психолог Эмми ван Дорцен[13], – могут найти утешение в том, что хороший актер, каким бы опытным он ни был, все же тревожится перед важным спектаклем. Актеры часто рассказывают, как это полезно и существенно влияет на подготовку к выступлению, которая не достигает цели, если не включает в себя преодоления тревоги и сопутствующего этому притока энергии и концентрации. И ребенок, и клиент могут успокоиться, когда узнают, что смелые поступки редко обходятся без тревоги и что смелость без тревоги может легко обернуться пустым геройством и безрассудством. Это указывает на роль тревоги как пускового механизма.